* * *
Боргонцы встретили поезд княгини де Ла Тремуй на границе и сопровождали на всем пути до столицы. Трубачи, гвардейский эскорт, биваки, заранее организованные боргонцами, в самых удобных, комфортных и живописных местах. И, наконец, после четырех дней этого приятного во всех отношениях путешествия, княгиня и ее свита прибыли в Тодер. Здесь их встретили с почетом и под восторженные крики толпы препроводили на центральную площадь города, где пришлось выслушивать приветственные речи городского головы, канцлера и личного посланника герцога Родриго Тишайшего — его старшего сына графа Карла Августа. Все это было очень торжественно, но крайне утомительно, в особенности, после семи часов непрерывной езды и необходимости пропустить обед, что было связано с длиной светового дня. Однако вскоре стало смеркаться, первый день празднеств закончился и, разместив «гостей герцога» в одном из принадлежащих короне дворцов, их наконец оставили в покое. Дело шло к ночи, все жутко устали, проголодались и мечтали только о ванной и мягкой перине. Во всяком случае, об этом думали и сама княгиня, и ее конфидентка. В результате, им был подан поздний обед, затем они немного пополоскались в настоящей мраморной ванне, размеры которой позволяли забраться в нее вдвоем, но — учитывая присутствие при «таинстве омовения» служанок, камеристок и двух немолодых, а значит, склонных к консерватизму статс-дам, — все было обставлено с максимально возможной в данных обстоятельствах скромностью: обе девушки мылись в ночных рубашках, что было бы смешно, если бы не было так грустно.
На следующий день княгиня отдыхала, принимала знатных посетителей, желавших лично засвидетельствовать ей свое почтение, и готовилась к балу, который должен был состояться в герцогском замке. Сама княгиня предполагала появиться в платье трех оттенков золота — темное золото, червонное и золотисто-зеленое, — с соответствующими украшениями из бриллиантов и золотых топазов. Герда же выбрала для этого бала платье в цветах старого серебра. Украшений на ней было немного, но подобраны они были со вкусом: ожерелье из голубого и золотистого матового жемчуга, заколка для волос из червонного золота с несколькими черными жемчужинами и одним, но довольно крупным сапфиром из ее личной коллекции, а также жемчужные серьги и широкий браслет в тон ожерелью.
— Знаешь, Аниз, что странно? — Глаза Каро сияли, а на губах расцвела нежная улыбка. — Ты самая красивая женщина, какую только можно себе вообразить, но я тебе совершенно не завидую. Другим — бывает, завидую и ревную. А тебе — нет. Я тобой восхищаюсь!
— Пожалуйста, прекрати, Каро! — вспыхнула ошеломленная этим признанием Герда. — Так нельзя! Я не…
— Ты красавица! — рассмеялась княгиня, — но мне кажется, что обычно ты об этом забываешь!
«Есть такое», — признала Герда, но вслух, разумеется, ничего не сказала. Она была еще не готова рассказать подруге все до конца.
Она лишь взглянула на себя в ростовое зеркало, перевела дух и улыбнулась подруге:
— Ваша светлость, нам пора идти!
Как ни странно, Герда была чрезвычайно взволнована, ведь это был всего лишь второй бал в ее жизни. На первом она была другим человеком: много младше, наивнее и, словно бы, околдована. Она не ведала страха, ее не посещали сомнения, она даже не думала стесняться, хотя была в то время обыкновенной простушкой, совершенно чужой на этом празднике жизни. А вот на этот бал она шла, набравшись опыта, преодолев множество препятствий и пройдя через невероятные испытания. Теперь она умела танцевать и вести светскую беседу, ее трудно было смутить или оскорбить, но главное — она была наперсницей сестры императора, и в глазах окружающих людей это превращало ее во вторую по значимости персону в княжеском поезде. И, тем не менее, она волновалась. Невероятно, невозможно, но факт.
Герде понадобилось довольно много времени и порядочное волевое усилие, чтобы совладать с робостью и унять совершенно неприличное в этой ситуации волнение. Но она с этим все-таки справилась и в приемный зал герцогского дворца вошла, будучи уже совершенно спокойной, невозмутимой и непоколебимо в себе уверенной. Первой шла княгиня де Ла Тремуй, опираясь на руку галантного боргонского принца Карла Августа, а следом за ней Герда, опираясь на руку графа де Валена. Какого же было ее удивление, когда среди придворных, стоявших по обе стороны прохода, она увидела знакомое лицо. Там стоял и смотрел на нее, что называется, во все глаза, граф Иван Давыдов. Встретить его здесь больше чем через три года после королевского бала в Эриноре, было, мягко говоря, весьма странно, и удивление Герды было настолько сильным, что она едва смогла сдержать рвущиеся на свободу эмоции.
«Твою ж мать! — выругалась она мысленно, хотя обычно предпочитала не сквернословить даже в душе. — Этого не может быть, потому что не может быть никогда!»
Но это было, и Герде предстояло срочно решить, как реагировать на встречу с Иваном. Вопрос в том, та ли она женщина, с которой граф тогда флиртовал, или она кто-то другой, другая женщина, всего лишь отдаленно напоминающая ту Маргерит ди Чента, которую знал Иван? Однако времени на размышление было отпущено слишком мало, и вскоре оно вышло полностью. Герда представилась герцогу, — вернее, это сделал за нее граф де Вален, — и вскоре уже кружилась с Эмилем в танце, открывая бал вместе с Карлом Августом и Каро. Однако и танец занял совсем немного времени, и только она вернулась к креслу, в котором сидела рядом с подругой, как рядом с ними объявился граф Иван.
— Господи! — сказал он, радостно улыбаясь и заглядывая Герде в глаза.
— Это вы ко мне? — подняла она бровь.
— Нет, — смутился московит, — это я взываю к всевышнему, призываю его в свидетели, как я рад вас видеть живой и невредимой!
— Именно меня? — уточнила Герда, решив, что «знать не знает этого красавчика».
— Полагаю, что вас, — Граф заметно смутился, но все еще шел намеченным курсом, предполагавшим абордаж под лозунгом «пленных не берем» и бой не на жизнь, а на смерть.
— Тогда, будьте любезны, сказать кого именно вы имеете в виду, когда говорите обо мне?
Этот странный разговор уже привлек внимание всех тех немногих, кто мог его слышать.
— Вы эдле Маргерит ди Чента, разве нет?
— Ах, вот вы, о чем! — рассмеялась Герда. — Я знакома с Маргерит, но никогда не думала, что нас можно перепутать. По-моему, мы очень разные.
— Да, — неуверенно признал Давыдов, — сейчас мне уже не кажется, что вы это она. Но первое впечатление! Я был уверен, что снова встретил свою ночную фею!
— Ночную фею? Что вы имеете в виду? — вступил в разговор де Вален, в голосе которого звучало неподдельное раздражение. — К тому же, раз уж вы не знакомы с госпожой де Фиен, вам следовало бы представиться!
«Он что, ревнует?» — удивилась Герда, но смотрела она сейчас на Давыдова, его и спросила:
— И в самом деле, сударь?
— Граф Иван Давыдов из Гардарики, — представился мужчина.
— Очень приятно, — улыбнулась Герда. — Я Агнесса де Фиен, компаньонка княгини.
