— Я не умею колдовать на ходу…
— Нужно учиться.
— Уже поздно, — вздохнула Герда и тут же сжала зубы, чтобы не закричать. Боль была адская. В груди, словно, зажгли огонь.
— Пока жива, ничего не поздно. И не корчься, это я сжигаю в тебе смерть!
— В любом случае, — превозмогая боль, прохрипела Герда, — у меня не было шанса. Слишком слабый дар…
— Раньше был слабый, — отмахнулась богиня и тут же «поддала жару», отчего у Герды просто-напросто захватило дух.
— Но сила не прибывает… — протолкнула она через охваченное агонией горло.
— Это точно, — кивнула Темная богиня. — Не прибывает. У других. Но твой Дар, Герда, особый и открывается он не так, как у других. Откройся он сразу, ты бы сгорела, как мотылек в пламени свечи. Вот он и приоткрывается понемножку. Каждый раз по чуть-чуть, но сейчас, если не умрешь, сможешь стать очень сильной колдуньей. Это все еще не предел. Максимум половина твоего потенциала, но по их меркам, сильный дар. Огромная мощь. Высший уровень, как у Настоятеля или членов Большого совета.
— Какой смысл в этом разговоре? — вмешалась Другая Герда. — Ты же знаешь, кинжал прошел в полу-дюйме от сердца. Ей не выжить.
— Возможно, что и так, — согласилась Неистовая богиня. — А может быть, и нет. Почему ты не блокировала его кинжал?
— Если бы блокировала, он прорвался бы мимо меня и убил Каро.
— Любовь? — хмыкнула Другая Герда. — Нежность и страсть?! Слюни на подушке!
— Дружба, — призналась Герда не столько ей, сколько себе. — Всю жизнь до меня никому не было дела… и вдруг…
— Ты думаешь, она останется твоей подругой, когда выяснится, что ты всего лишь наемница, расходный материал?
Вопрос не праздный. Скорее всего, так и случится, если Герда переживет эту ночь, если кризис ее не убьет. Но она спасла Шарлотту не за «спасибо». Не в силу долга наемной телохранительницы. Она ее просто спасла.
— Какая разница, — сказала она вслух.
— Уходите! — потребовала спустя мгновение. — Оставьте меня в покое. Я хочу умереть.
— Ладно, — кивнула Темная богиня. — Мы уйдем. Но ты не умрешь. Твой путь не закончен, Черная луна. Он только начинается…
Возвращение было ужасным. От боли корчилось все ее тело. Горели в адском пламени ноги и руки, голова и спина, живот и грудь. В общем, страдала каждая частичка ее несчастной плоти, кипела раскаленная агонией кровь, боль выламывала из все еще живого тела кости, вырывала мышцы и сухожилия. Дышать было тяжело, почти невозможно. Открыть глаза — еще тяжелее. Но Герда их все-таки открыла. Солнечный свет ослепил, выбил из глаз слезы.
— Она плачет! — сказал кто-то рядом.
— Это от солнца, — ответил кто-то другой. — Пошлите кого-нибудь к ее светлости, скажите, что госпожа де Фиен открыла глаза.
Потом над ней склонилось женское лицо. Незнакомое, но располагающее к себе. Женщина всмотрелась Герде в глаза и спросила:
— Вы меня слышите, госпожа де Фиен?
— Да, — слово вышло вместе с выдохом, такое же хриплое и ненадежное, как и ее дыхание, но Герду услышали.
— Потрясающе! — сказал где-то рядом незнакомый мужчина. — Поразительная воля к жизни!
«Это не у меня воля к жизни, это богиня не дает мне умереть…».
Глаза закрылись сами собой, и Герда снова упала во тьму. Но потом опять вынырнула к свету, втянула горячий, словно из хлебной печи, воздух сухим горлом, закашлялась.
— Аниз! — позвал знакомый голос. — Аниз, я здесь.
— Ка… — от кашля сжало грудь, и огонь пошел по жилам приливной волной. — Я…
И она снова ухнула в пропасть.
И тогда к ней пришла Другая Герда.
— Ну, ты и живучая! — сказала она, присаживаясь рядом. — Рассказал бы кто, в жизни бы не поверила.
— Ты не причитай, — попросила Герда. — Рассказывай.
— О чем?
— Сама знаешь!
— Ах, об этом!
— Ну! — поторопила Герда.
— Сердце не задето, — начала отчитываться Другая Герда, — но зато легкое пробито насквозь и сломаны несколько ребер. Клинок вышел из спины. Длинный попался, почти в локоть длинной и в три пальца шириной.
— Что еще?
— При падении ты сломала левую ногу и руку. Сильный ушиб позвоночника, сотрясение мозга и еще пара ребер для общего счета…
— Лучше бы Неистовая дала мне умереть, — решила Герда, выслушав Другую Себя.
— Думаешь, танцевать не сможешь?
— Думаю, что уже ничего толком не смогу.
— Это ты так по незнанию думаешь! — богиня возникла рядом и подмигнула Герде. — Слушай внимательно, повторять не буду. Внутреннее кровотечение я остановила, заражение выжгла, но все остальное тебе придется делать самой. Потихоньку. Не торопясь. А то разговоры пойдут. Тебе ведь не надо, чтобы о тебе пошли такие разговоры?
— Не надо, — тяжело вздохнула Герда. — Но что я могу? Я ведь даже не целитель!
— Анатомию помнишь?
— Да.
— Хорошо. Тогда представь себе свое легкое. Представила?
Герда сосредоточилась, и фантазия послушно нарисовала ей легкое. Сначала целое, но потом Герда «дорисовала» на нем раны.
— Молодец! Талантливая девочка, — похвалила богиня. — Теперь начинай наращивать края. Только не торопись. Медленно, спокойно, понемногу. Сейчас полдень, к завтрашнему утру раны в легком нужно закрыть, а то потом хлопот не оберешься. С внешними ранами не торопись. Они не загноятся, но пусть заживают, как заживают. Работай попеременно. То легкое, то нога. С ногой дело плохо. Лубок наложили, но кости сложили неправильно. Если не хочешь всю жизнь хромать, начинай ставить их на место. Только не все сразу. Понемногу. Дней за пять-шесть все сложишь, как надо, тогда и срастанием займешься…
Когда Герда очнулась в следующий раз, за окном было темно. Боль была по-прежнему очень сильной, и, не выдержав этой пытки, Герда застонала, и почти сразу же ей на лоб легла прохладная рука:
— Больно?
— Кто? — вот и все, что Герда смогла «выдохнуть».
— Я травница, девочка. Меня зовут Милена.
— К… ко… — слово никак не хотело получаться.
— Колдунья? Об этом спрашиваешь?
— Да, — выхрипела Герда.
— Колдунья, но дар у меня слабый, госпожа, а вот в травах я разбираюсь.
Ох, если бы Герда могла говорить! Она знала хорошие рецепты. Великолепные составы. Укрепляющие, кроветворные, обезболивающие…
