Через полчаса я стал счастливым обладателем примерно восьми килограммов кристаллического вещества белого цвета. Теперь заживу. Пресная похлебка изрядно достала. Мяса, рыбы навялю, будет с чем форсировать пустыню.
В свое время, будучи еще мальчишкой мне повезло провести на Среднем Урале в составе туристической группы целых два месяца. Там я от души наработался веслами во время путешествия по реке Чусовая на лодке. Вволю налазился по горам, насмотрелся на причудливые останцы, изумительные по красоте озера и восстановленную после грабительских вырубок прошлых веков елово-пихтовую тайгу. Рельеф здешнего Уральского хребта во многом сходен с земным аналогом.
Если бы в моем распоряжении не было подробной карты местности, я, все-таки, не рискнул бы сюда лезть. Вероятность сломать шею, выбрав неправильный маршрут, была весьма высокой. С помощью карты моё продвижение на север проходило в достаточно комфортных условиях. Мой путь хоть и не был прям, но вполне безопасен.
Наличие многочисленных рек, речушек, озер и ручьев позволяли своевременно пополнять запасы воды и пищи. Через неделю заготовленные продукты питания у меня закончились. Энергетические затраты требовали активного пополнения.
А еще какие-то загадочные изменения происходили с моим организмом.
Наука утверждает, что человек перестает расти годам к двадцати-двадцати двум. Мне уже под тридцатник, тем не менее, я начал довольно активно прибавлять в габаритах не только в ширь, но и вверх. За месяц, проведенный на этой планете, мой рост, по объективной оценке, нейросети увеличился на три сантиметра и составил сто девяносто два сантиметра. В плечах я также раздался. Масса тела увеличилась до ста четырех килограммов. При этом повысились мои гибкость, ловкость и скорость реакции.
Вразумительных объяснений подобных трансформаций, нейросеть не выдала. Отбоярилась тем, что некоторые процессы метаболизма в организме носителя в настоящий момент её неподконтрольны, а вмешиваться посредством нанобиотов без рекомендаций специализированных медицинских Искинов она даже не пытается дабы не навредить. Странно, уж нейросеть-то обо мне должна знать всё досконально. Дед, также ничем не смог помочь, лишь почесал репу, выдал поток незапоминающейся и трудно произносимой зауми насчет каких-то специфических факторов, влияющих на процессы метаболизма в организме человека, которые не поддаются изучению с помощью имеющихся в нашем распоряжении средств. Говорил минут пятнадцать, при этом не сказал ничего, только «возможно», «вероятно», «предположительно», короче, то, что обычно говорят ученые мужи о проблеме, к которой не знают с какой стороны подступиться.
Ладно, пока все эти изменения не причиняют мне неудобств, не стану брать в голову. Впрочем, определенное неудобство они мне все-таки причиняют — организм стал требовать больше пищи. Теперь мне приходилось довольно часто обустраивать стоянки, чтобы пополнить запасы провианта. Реки и озера исправно снабжали рыбой и водоплавающей птицей. В горах попадались местные «зайцы», «кабаны» и «косули». Первых брал с помощью пращи. Более крупные животные требовали значительных ухищрений и ловкости. Мне помогали способность к бесшумному передвижению по любой местности и свойство организма нейтрализовать испускаемые мной запахи. Подкрался, нанес рану копьем, в бок, лучше в шею, отскакиваешь и ждешь, когда зверь рухнет от потери крови. Практически каждый раз приходилось какое-то время бежать за подранком. А еще я не брезговал лесными плодами и грибами, когда таковые попадались на моем пути.
Следующей моей находкой после обнаружения соли стал обсидиан. Крупные куски вулканического стекла в приличных количествах валялись на берегу бурной реки, берущей начало где-то высоко в горах. Несомненно, именно оттуда притащило потоком столь желанный для меня минерал.
Искать подходящую заготовку для ножа не стал. Взял кусок обсидиана побольше и запустил его со всей дури в крутую каменную стену берегового склона. При ударе вулканическое стекло брызнуло множеством осколков. Мне лишь осталось подобрать пару дюжин, подходящих для моих целей.
Маячить на берегу смысла не имело. Я поднялся вверх по склону и обустроил лагерь на опушке небольшой рощицы. Как бы мне ни хотелось сразу же заняться находкой, сначала развел костер и плотно поел.
Классическую листовидную форму придал обломку обсидиана с помощью добытого ранее рога местного «оленя». Для защиты руки, державшей заготовку, от повреждений острыми осколками стекла, воспользовался куском шкуры. Пара часов осторожных постукиваний и аккуратных отщипываний, и получилось острое полупрозрачное лезвие. Материал оказался не таким уж хрупким, как во время виртуальных занятий, по всей видимости, в состав вулканического стекла входят какие-то специфические добавки. В основании лезвия сделал с двух сторон фиксирующие пазы для надежного крепления ручки. Саму ручку заготовил заранее из плотной древесины корневища подходящей формы — знал, что рано или поздно найду нужный материал, вот и озаботился всем необходимым. Другим куском обсидиана обработал дерево так, чтобы можно было надежно зафиксировать лезвие ножа. Обе части соединил между собой с помощью веревки и клея, приготовленного из смолы какого-то хвойного дерева и толченого угля. Кусочки смолы растопил у костра на горячем камне, добавил толченый уголь и тщательно перемешал палочкой. Этой смесью сначала склеил лезвие и ручку. Место соединения обмазал горячим клеем и крепко-накрепко обмотал несколькими слоями веревки из волокон «крапивы». Каждый слой тщательно промазывал всё тем же клеевым составом.
Испытал полученный нож сначала на куске шкуры. Срез получился ровный аккуратный. Потом без каких-либо усилий заточил конец деревянной палки. Хороший нож, не хуже, чем из стали. Если бы наниты не контролировали рост волос на моем теле, его можно было бы использовать в качестве инструмента для бритья.
Представил, как скоблю щеки и подбородок заостренной обсидиановой кромкой, внутренне содрогнулся. Все-таки сочувствую далеким предкам. Хорошо, что у меня нет необходимости брить бороду и стричь волосы на голове. При необходимости могу дать команду отрастить шевелюру любой длины, а также усы и бороду, но не имею желания. Как говаривал наш ротный старшина в учебке, заметив малейший пух под носом, на щеках или подбородке курсанта: «Отставить плацдарм для мандавошек!»
Единственный недостаток моего ножа — хрупкость, постараюсь его беречь. Впрочем, если что, у меня в котомке приличный запас обсидиана. Будет из чего изваять новое лезвие. Именно «изваять», поскольку при изготовлении ножа я, как профессиональный скульптор удалил из каменной заготовки все лишнее и создал — не постесняюсь этого слова — шедевр.
Для удобства ношения ножа изготовил из кожи, дерева и веревок ножны и подвесил к поясу. Получилось аляповато, но теперь обсидиановое лезвие не вонзится в мое тело при неудачном движении или падении.
После изготовления столь необходимого инструмента, качество моей жизни поменялось кардинальным образом. Теперь для разделки туши убитого животного и рыбы требовалось намного меньше времени. Я стал чаще посматривать в сторону более крупной дичи. Раньше предпочитал бить птицу и зайцев, поскольку разделка кабанов и оленей требовала значительных мускульных усилий и выглядел я по окончании процесса как кровавый маньяк после разделки бензопилой очередного неудачника.
