— Ты знала, что она в доме? — подошел ближе.
— Нет, конечно! — фыркнула Инка и отвернулась.
Я сел на кровать, взял девицу за запястье, принудил посмотреть в глаза:
— Ты знала, что она в доме? Поэтому так разошлась ночью? Как догадалась? Услышала что-то или по вещам? Почему мне не сказала?
Эти крики, стоны… Мы никогда ничего подобного себе не позволяем в моей квартире. Я снимаю двушку в обычной панельке, там стены картонные, а у соседей дети. Недопустимо. Здесь же, за городом, у нас большой двухэтажный дом — если он пустой, можно никого не стесняться. Иногда хочется взрыва в постели.
— Я не знала, Илья, — говорит Инна. — Неловко вышло. Большая девочка, переживет. Может, чему научится, еще спасибо скажет.
А я чую, что лжет. Знала она и мстила. Специально кричала погромче, чтобы помучить девчонку.
Через десять минут от дома отъехало такси с Полиной. Я дважды набирал ее номер, она не ответила и не перезвонила. И вот пропала.
— Илья, я сейчас обижусь. Ну что ты, в самом деле! — Инна подходит ко мне, обнять хочет, но не решается. — Позвони Славке, раз он за ней таскается, пусть и ищет ее ночами по борделям. А то ему достаются свидания, а если беда — то ты должен в три утра лететь разруливать.
— Закрой рот, хорошо? — поднимаю руку в предупреждающем жесте, после чего иду одеваться.
Надо найти мажорку и убедиться, что она в порядке. Эта ее боль в глазах, голосе, надломленной позе… Настоящая, нестерпимая. Давно я так остро не чувствовал боль другого человека.
— Если ты сейчас уедешь ее искать, можешь считать, что мы поругались, — не отстает Инна.
И я понимаю, что мне плевать. Я давно не испытываю к этой девушке ярких эмоций. Да, мы неплохо ладим, привыкли друг к другу, выучили. И в постели с ней гладко — еще бы, столько лет вместе. Движения, ласки — все происходит само собой, по накатанной, оба достигаем пика быстро и легко. Даже когда наши смены не совпадают и мы пересекаемся на час-полтора в сутки, хватает десяти минут на то, чтобы получить разрядку и разойтись по делам. Совсем без секса я жить не люблю, а одноразовые связи все же не по мне. Сколько раз пробовал — лишь убеждался в этом мнении. Больше хлопот и проблем, чем удовольствия. С Инной лучше, чем одному. Но последние события перечеркнули остатки хорошего.
Она так и не созналась, что была в курсе присутствия мажорки. Я так и не отделался от мысли, что она лжет. А если это правда, то пздц же.
Я склонен к импульсивным необдуманным поступкам и всю жизнь с этим борюсь. Мой наставник в медакадемии однажды сказал, что мой внутренний огонь поможет мне стать отличным врачом. Не просто хорошим — а отличным. Но только если я смогу взять его под контроль. С тех пор я стараюсь не принимать решений на эмоциях. В тот день на даче, глядя, как машина увозит Полину, я хотел закончить наши с Инной отношения немедленно, но я дал себе время остыть. Зря.
Быстро одеваюсь.
— Где ключи от машины? — спрашиваю уже у выхода.
Инна молчит.
— Где чертовы ключи?
— Не отдам! Ты со мной останешься, на хрен эту идиотку! Ты думаешь, я не замечаю, как вы друг на друга пялитесь украдкой?
— Ты со своей тупой ревностью меня уже достала.
— Ты их получишь, только если вырвешь из моих рук!
Приходится вновь разуться, поймать истеричку и отобрать у нее ключ от машины.
— Когда ты вернешься, меня здесь не будет!
— Надеюсь, — хлопаю напоследок дверью.
За двадцать минут добираюсь до «Затмения». Порядком себя накрутил, поэтому значительно превышаю скоростной режим. Захожу в клуб, нахожу Олесю в фойе, где и условились встретиться.
— Илья, вон видишь мужик стоит? Да-да, бритый наголо и здоровый.
Я прослеживаю ее взгляд и прищуриваюсь.
— Влада видела, как Полинка с ним ушла с танцпола. Потом он вернулся, а она нет! Мы подходили, спрашивали, где Поля, он нас на *уй послал.
Олеся выглядит взволнованной, ее эмоции резонируют с моими не менее сильными, амплитуда резко возрастает, кровь закипает в жилах. Подхожу к этому черту и вижу, что у него лицо поцарапано. Раны свежие, я отчетливо вижу кровь.
И меня накрывает.
Глава 29
Двумя часами ранее
Полина
Музыка грохочет на всю катушку — модная, ритмичная, классная! Басы рвут динамики, танцовщицы собственным примером показывают, как надо двигаться. А у меня, как назло, голова раскалывается. Домой ехать не хочется, я должна веселиться! Прямо сейчас! Уже на все готова, лишь бы тянущая, тупая боль в черепной коробке прошла и боевое настроение вернулось. Усиленно массирую виски, дабы помочь себе хоть немного.
С начала учебного семестра мы ходим веселиться только в «Затмение» по три раза на неделе, я давно освоилась в этом клубе, да и в других похожих. Здесь хорошо, зря я боялась.
Неожиданные знакомства, новые темы для разговоров, непрерывное общение — все вместе это именно то, что мне сейчас нужно. Я постоянно что-то делаю, куда-то хожу, чем-то занимаюсь. Дома находиться невыносимо, атмосфера гнетущая. В очередной раз мы с отцом разругались в пух и прах, он так и не разрешил мне оставить Газировку. А ведь Газировка оказалась трехмесячным щенком, помесью овчарки и дворняжки, она вырастет большой и умной девочкой. Перелом задней ножки быстро зажил. Мы с Дашей и ветеринаром пролечили ее от паразитов, сделали всевозможные прививки. Газировка совершенно безопасна! А еще она самый ласковый и благодарный щенок из всех, что я видела! Но папа остался непреклонен — никаких собак в его доме.
Позавчера я взорвалась и высказала ему все, что накопилось. Тогда он замахнулся и замер. Почти ударил меня. После этого Настя бросилась к себе в комнату собирать вещи, заявила, что он перешагнул черту. Отец рявкнул, что это я виновата со своей вонючей псиной. От меня постоянно одни проблемы! И еще он надеется, что я теперь довольна. Кинулся возвращать Настю.
Не думать, не крутить в голове. Просто танцевать. Мы и раньше ссорились, но никогда так крупно. При воспоминаниях о жестоких словах отца слезы вновь наворачиваются на глаза. Настя осталась. Я и представить не могла, что будет так жутко от перспективы, что она уйдет. Я буквально умоляла ее не бросать нас. Где-то на втором этаже рыдала Нина, подливая масла в огонь и доводя Мию до отчаяния.
