Не буду же я домохозяйкой, это просто смешно! Мне не нравится готовить и убираться, я делаю это только потому, что больше ничем не занимаюсь. Не сидеть же мне весь день голодной и ждать, пока Илья придет, помоет посуду и сварит суп.
Илья… С ним тоже не всегда все гладко. Бывает, жду-жду любимого с работы, умираю от скуки, последние полчаса вообще у окна дежурю. А он без настроения. И ничего ему не хочется, поест молча, на диван завалится и в телефон уткнется. Мрачный, сердитый. Раньше он таким не был никогда.
В первый раз я перепугалась до смерти! Обиделась и не разговаривала с ним весь вечер. Он даже не заметил. Лег спать и отрубился за секунду. Я прорыдала полночи, утром позвонила его маме и сказала, что все кончено. Она заверила, что чемодан паковать рано, у человека может быть просто плохой день. И оказалась права, но…
Но почему бы ему не рассказать о своем плохом дне? Я, может, только и делаю с утра до ночи, что жду, когда он придет и поделится.
Он много лет был один. Я постоянно себе об этом напоминаю. Привыкнет. Должно быть, меня в его жизни вдруг стало слишком много.
Скорее всего, мои страхи появились от безделья и избытка свободного времени. Умом понимаю, но поделать ничего не могу. Иногда мы ссоримся. Тогда я начинаю сомневаться в его чувствах. Поводы зачастую глупые, какая-то нелепая бытовуха, и в нашем уютном мирке быстро воцаряется мир. До следующего раза.
После того ужаса со Славиком я, разумеется, стараюсь Илью не провоцировать. В нашем случае ревность — не способ разжечь огонь любви, это я усвоила на сто процентов. В плане секса у нас и так все прекрасно. Поэтому, если Илья берет меня в компании своих друзей — врачей или военных — я веду себя особенно скромно и тихо.
И вроде бы мне с ними весело. И интересно. Но… я практически всегда молчу, иногда теряю нить разговора. Они обсуждают незнакомых мне людей, говорят на темы, в которых я мало понимаю. С каждым днем я словно теряю себя и ужасно злюсь, что не могу ничего придумать. Ощущаю себя скучной неудачницей.
В середине марта, сразу после моего дня рождения, который мы прекрасно с Ильей отметили романтическим ужином, я получаю приглашение одногруппников поехать с ними на турбазу. В прошлом году мы тоже ездили в лес с ночевкой. Сняли большой коттедж, жарили мясо, катались на плюшках. Было здорово! А я так давно никого из ребят не видела! Это моя компания, мои друзья. Илья выслушивает мой долгий восторженный монолог и отвечает коротко:
— Нет.
После чего продолжает заниматься своими делами, словно ничего не случилось. Будто я не пританцовывала весь вечер, предвкушая поездку.
— Ну почему нет? — иду за ним в комнату. Разочарованно руки заламываю, нервничаю.
— Даже речи быть не может, Полина, — обрубает он. А обрубать он умеет. С виду мой мужчина может показаться добрым и бесконфликтным, но в нужные моменты он проявляет такую твердость, что у меня поджилки трястись начинают.
— Объясни хотя бы. Ты мне не доверяешь? Ты считаешь, я натворю дел? Это из-за того, что я не могу найти работу? Признайся честно, ты во мне разочаровался?
Он качает головой и просит перевести тему. И мне бы дождаться следующего дня, но я продолжаю его уговаривать.
— Я тебе доверяю, Полина, — отвечает он наконец. — Но ночевать нужно дома. Сходите в кино, в кафе, я не знаю… Почему обязательно надо ехать с толпой парней за город в какой-то лес, где может случиться вообще что угодно?! Уверен, алкоголь с собой возьмете. А зная твоих подружек, еще что-нибудь. Там сколько спальных мест будет? Ты думаешь, я на подобных студенческих пьянках ни разу не был? Что за дикая необходимость натворить хе*ни?
И вроде бы я с ним согласна, но… так хочется поехать! Я два месяца сидела дома, пыталась работать, искала, куда бы поступить… и изнывала от желания развеяться. В итоге лаской и хитростью я убеждаю Илью в том, что ничего плохого со мной не случится. Он умывает руки, дескать, валяй. Силком же не привяжешь. Но довольным не выглядит. И я еду.
Ровно для того, чтобы через четыре часа пожалеть о том, что не осталась дома. Прошло каких-то два месяца, а я почувствовала себя в компании одногруппников совершенно чужой. Разговоры жен друзей и знакомых Ильи мне всегда казались скучными, но на самом деле они скучными не были. Просто пока не моими. А вот то, что обсуждают Влада, Галка и даже Олеся, — вдруг кажется каким-то пустым. Неважным. Похудение, косметика, снова похудение, одежда, опять похудение, парни. И кто сколько набрал за зиму. Я не набрала нисколько, как была шестьдесят, так и осталась.
Около четырех часов вечера я начинаю строчить Илье СМС. Спрашивать, как дела на работе. Успел ли он пообедать. Как настроение?
«Все хорошо, спасибо», — отвечает он коротко. Недоволен.
«Ты уже освободился?»
«Еще три пациента. Надеюсь. Ты как?»
А как я? Представила, что он сейчас помчится домой, чтобы выгулять скучающую Газзи. Потом будет один втыкать в телефон, пока я тут… занимаюсь какой-то фигней. Ребята привязали плюшку к Пашкиной бэхе, и тот как раз катает их по заснеженному лесу. Я отказалась категорически. Мой парень — травматолог, он будет в шоке, если я покалечу себя таким глупым образом.
В какой-то момент Пашку заносит прямо на моих глазах! Веревка рвется! Парни на плюшке влетают в густые кусты и стонут. К счастью, травмы несерьезные, участники опасного приключения отделываются синяками и ушибами. Сам Пашка застревает в сугробе, кое-как выбирается из бэхи и принимается орать на всех, вопрошая, что ему теперь делать. Темнеет, мы в каком-то дачном массиве. Надо искать эвакуатор.
«Тебе будет очень сложно забрать меня?» — пишу Илье сообщение. Зажмуриваюсь, представляя, как глупо сейчас выгляжу.
Он отвечает почти мгновенно:
«Через два часа».
«Выдержишь?» — пишет следом.
«С трудом», — добавляю две скобочки и улыбаюсь.
Вечер сразу становится лучше! Я начинаю улыбаться и активнее участвовать в беседах, зная, что скоро поеду домой. С ним. И спать буду рядышком, обнимая его всю ночь. Хорошо, что сегодня он освободился рано. Сутки, когда Илья дежурит, тянутся особенно долго.
Илья приезжает, как и обещал, ровно через два часа. Находит нас легко и быстро, я выбегаю встречать, обнимаю его за шею и целую в щеку. Сердце радостно колотится, как хорошо, что он не сильно рассердился!
