Вечером мы с Ильей долго разговариваем обо всем на свете. Уже спокойно, без нервов. Он говорит, что медведи приносят мне свои извинения.
— Им нужны были деньги. Смотрели на тебя и видели не хрупкую девушку, а ходячий банкомат, — чеканит слова.
— А сейчас как думают?
— Сейчас они будут искать новую работу. Когда восстановят здоровье. И в таком хорошем месте вряд ли найдут.
— Они не станут нам мстить?
— Нет. Не смогут. Да и им есть что терять.
Начальство Ильи было недовольно, его оштрафовали и отстранили на две недели от операций. Будет сидеть на приеме с утра до вечера. А потом, как заживет лицо, скатается в тур по глухим деревням с целью оказания помощи пенсионерам, которые не могут добраться до госпиталя. Работы там валом, дополнительно она не оплачивается. Но дело хорошее, оно нам обязательно зачтется.
Еще Илья рассказал, каким образом так быстро догадался, что меня силком заставили проглотить колеса. Оказывается, он давно пробил, кого уволили два года назад на том участке, где со мной, Олесей и Викой случилась беда. Поинтересовался, что за люди. У всех были семьи, дети. С виду — нормальные обычные парни. Они не тронули меня в тот раз физически, поэтому он не стал мстить. Просто запомнил на будущее. И к сожалению, пригодилось.
— Мы правда поженимся в сентябре? — спрашиваю я, кокетничая.
— Обязательно. Если ты не передумаешь.
— И если не передумаешь ты.
— Я не передумаю. Я подобными предложениями не разбрасываюсь, Полин. Я воспитан таким образом, что жениться нужно один раз и навсегда. И я определился.
Слышать такие признания безумно приятно. Настолько, что я соскакиваю с его колен и вприпрыжку бегу в комнату. Лучшего времени, чтобы посвятить его в свой секрет, просто не представить!
Прячу кое-что за спиной и бочком возвращаюсь в кухню. Илья пьет чай после ужина, переписывается с кем-то в телефоне. Я терпеливо жду, пока он закончит набирать сообщение и отложит мобильный.
— Я хочу тебе кое-что сказать. Только ты не смейся, пожалуйста.
Он моргает, готовый, кажется, ко всему.
— Я не буду, — обещает честно.
— Нет, неправильно, — выставляю руку вперед и качаю головой. — Забудь о том, что я сказала. Все, ничего не было. Начнем с самого начала.
Он снова моргает.
— Окей, забыл.
— Если хочешь, смейся. Я хочу услышать твое честное мнение. Увидеть реакцию. Можешь смеяться на здоровье.
— Давай, Поля. Я уже придумал себе все на свете.
Ну что ж.
Делаю глубокий вдох-выдох и кладу перед ним старенькую, потрепанную книжку, которую нашла у него в шкафу во время уборки чуть больше недели назад. Илья тогда был на дежурстве, я маялась от скуки. А потом читала всю ночь, спрятавшись под одеялом. Глотала строчку за строчкой, жадно кусала запретный плод, не веря ни в себя, ни в свою безумную идею. Но остановиться не могла. Потом продолжила в автобусах, пока ездила на работу и обратно. Хранила в сумке.
Илья бросает взгляд на название: «Справочник операционной и перевязочной сестры». Меня начинает бить дрожь.
Он смотрит на меня.
— Эта старая книжка, Поль, там многое устарело, — произносит спокойно.
— Я догадалась, в одной из глав говорится, что нужно кипятить инструменты. Так больше не делают.
Он кивает. Внутри все сжимается.
— Да, лет двадцать уже.
— Илья, я прочитала эту книгу от корки до корки. Убеждала себя, что ничего не получится, но… внутри что-то отозвалось. Понимаешь? Я бы хотела делать что-то важное. По-настоящему важное. Врачом я быть не смогу, да и не хочу. Это не мое. Но… меня тянет в медицину.
Щеки горят. «Меня тянет в медицину!» Боже, что я несу?! Где Илья и где я? Губы пересохли, я быстро их облизываю.
Жду, что он рассмеется, обнимет меня и скажет, какая я у него еще маленькая и глупая. Аж нижняя губа дрожит от нервов. Я чувствую себя такой наивной! Папа с детства вбивал нам с Мией в головы, что люди без высшего образования — второй сорт. Он будет ужасно разочарован моим выбором. У Мии есть вышка, но сестра ни дня не работала и, скорее всего, не будет. А я… меня впервые потянуло в какую-то сторону. Ни экономика, ни маркетинг никогда не вызывали интереса.
— Полина, это крайне тяжелая и в физическом, и в моральном плане работа, — говорит Илья быстро.
— Я знаю. Как ты думаешь, у меня могло бы получиться?
— У тебя получится все, что ты только захочешь. Ты очень смело и самоотверженно помогала мне на родах Мии, не растерялась, не испугалась. Я был поражен.
Я сцепляю пальцы.
— К медсестрам часто подкатывают хирурги, — говорит он. — Особенно к таким хорошеньким.
Я отрицательно качаю головой.
— Ты что! Ты мой единственный на всю жизнь! А ты подкатывал? А сейчас подкатываешь?
— Не переводи тему, — он улыбается.
Я улыбаюсь тоже.
— Илья, я металась все эти дни, — продолжаю снова серьезно. — Пыталась отделаться от навязчивой мысли, но меня не оставляло ощущение… знаешь, будто я теряю что-то важное. Я не хочу сидеть в офисе, не хочу продавать одежду. Я хочу что-то делать руками. И мне кажется, что я смогу. Я крепкая, здоровая, стрессоустойчивая. В колледже учиться три года, я бы могла поступить уже в этом году. Параллельно буду подрабатывать, конечно, — с каждым произнесенным словом я чувствую все больше уверенности. — Илья, я выучусь и стану операционной медсестрой. Я так решила, — произношу четко и внятно. Сама себе поражаюсь.
— Хорошо, — кивает он.
— Правда?
— Я поддержу тебя в любом решении. И помогу в учебе, если потребуется. Это достойная профессия.
Я кидаюсь ему на шею и крепко обнимаю. Невероятное чувство, когда получаешь поддержку. Во всем. Нужно просто попросить.
— Спасибо, — шепчу.
И он обнимает меня покрепче. А потом бубнит себе под нос:
— Твой отец меня убьет.
И мы смеемся.
