- Кто предлагал? - он прищуривается.
Я качаю головой, и он понимает, что сейчас об этом не время.
- Хорошо, - говорит он. И замолкает секунд на десять.
Мы уже приближаемся к моему району. Я хочу, чтобы он говорил быстрее, потому что на чай я его звать не стану, — ему нужно поскорее отпустить няню, а меня ждет Газировка. Газзи часто ночует одна, она привыкла, но все остальное время я провожу с ней. Она тоскует.
- С той девушкой у меня не было ничего серьезного. Мы встречались около двух месяцев и по-хорошему расстались. Она научный сотрудник и некоторое время работала в моей тогдашней больнице. Она не сумасшедшая, не маргиналка, ничего такого. Забеременела она случайно, мы не планировали. Она должна была вот-вот уезжать в Азию по работе, выиграла грант. Там конкурс был бешеный, чуть ли не тысяча человек на место. Хотела сделать аборт, но засомневалась, рассказала мне. Я попросил оставить ребенка. Ей дали отсрочку на время беременности, но после родов она должна была либо улететь, либо отказаться. Она выбрала.
- Она не хотела забрать Женю с собой?
- Я бы его никогда из страны не выпустил. Но она не хотела.
Эта женщина не была для него особенной. Она была как для меня Серёжа. Вроде бы человек приятный, но до первого косяка. А через полгода и вспомнить будет нечего.
- Представляю, в каком ужасе были твои родители! Ребенок, зачатый в блуде, - безрадостно улыбаюсь я.
- Мы не разговаривали до самых родов. Потом мама приехала помогать. Нет, лгу! Мы еще долго не разговаривали. Вместе жили, она общалась со мной исключительно через внука. Например: «Женечка, передай своему дурному отцу, чтобы он купил нам подгузники». А Жене две недели.
Я смеюсь, прекрасно представляя себе бойкотирующую Викторию Юрьевну. Он тоже грустно улыбается.
- Понятно. А она... эта женщина звонит? Пишет?
- Нет.
- Вообще нет?
- Вообще. Не всем нужны дети, Полина. Я ее, конечно, в душе осуждаю. И я пока не представляю, как сказать ребенку, где его мама, когда он спросит. Но к ее поступку отношусь философски. Когда вот так живешь, как я жил эти годы — секс вне семьи, случаются дети вне семьи. Мои родители старомодны и иногда навязчивы со своими принципами, но с возрастом я понял, что они во многом правы. Случившееся - моя полная ответственность. И я постараюсь дать ребенку все, что ему понадобится. И даже больше. Как ты попросила.
Между тем мы подъезжаем к моему дому, Илья останавливает машину напротив подъезда. Не паркуется, да и времени почти нет. Через тринадцать минут ему надо быть в трех километрах отсюда.
- Поля, скажи мне еще что-нибудь, - говорит он. - Подвешенное состояние — это ужасно, - наконец прикуривает сигарету.
Я мстительно улыбаюсь. Да неужели? Качаю головой.
- Я не могу. Пока нет. Я... ты пойми, я училась жить без тебя. И научилась. А тут ты и Женя. И все вместе.
- Я понял, да. Но... я заеду за тобой завтра утром? - он смотрит на меня.
- А няня?
- Няня получает большие денег, не переживай за нее. Она приходит к шести.
- Да, почему нет? Я же не дурочка, выбирать между прадиком и автобусом — второе, - улыбаюсь.
На прощание он старомодно целует тыльную сторону моей ладони. Черная машина не двигается с места, пока я не захожу в подъезд.
Засыпаю быстро. Вот с чем-чем, а со сном у меня проблем никогда не было. Ночью только приходится подушку перевернуть, наволочка почему-то становится мокрой. А утром - соленые разводы с лица смыть.
Я едва успеваю это сделать и выдавить на щетку зубную пасту, как раздается звонок в дверь.
И сердце сжимается. Мы с Газировкой смотрим друг на друга. В этот раз у меня нет сомнений, кто стоит за дверью.
Глава 22
Полина
Страха больше нет. Боимся мы на самом деле по большей части неизвестности. Потому что редко какая правда сравнится с разъедающими душу фантазиями, порожденными обидой и ревностью. В глазок заглядываю — Ветров. Зав травмы под моей дверью с букетом цветов. А я... в пижаме и с зубной щеткой во рту. Мы расстались около восьми часов назад. Он вообще спал?
Открываю замки, отступаю, приглашая его в квартиру.
- Доброе утро, Полина, - говорит Илья и цветы мне протягивает. Он свежий, как весенний ветер. Внимательный. А взгляд прямой, голодный. Я это сразу понимаю, буквально с первой секунды. Мое тело тоже чувствует его жажду, откликается. Вчера у него был секс, сегодня пока еще нет.
Тем не менее жест принести цветы - приятный. Любопытно, где он их взял в такую рань?
- Доброе, Илья, - неловко улыбаюсь я, помахав в воздухе своей несчастной щеткой, как белым флагом. Я смущена и беззащитна спросонья, ты ведь не будешь нападать, пока я в таком состоянии?
Он смотрит то ли на мою грудь, то ли на крестик. Наверное, все же на второе, иначе было бы слишком. Мне кажется, я неслабо провоцирую его все это время, продолжая носить этот подарок. Я не сняла его даже перед нашей поездкой в отель. И не собираюсь.
- Ты ограбил ларек? - произношу вслух, наконец принимая букет. - Спасибо, они прекрасны!
Газировка стоит рядом, виляет хвостом и терпеливо ждет, когда он обратит на нее внимание. Мы с ней взрослые девочки, и второй раз он нас с толку не собьет! Больше кидаться на него мы не станем.
- Да, копы на хвосте. Как насчет последнего секса на свободе?
Боже, он даже шутит в эту же сторону! Все на лице написано. Видимо, ему сильно понравилось вчера.
И я в общем-то теоретически не против. По-быстрому можно успеть запросто. А мне с ним, чтобы достичь пика, много времени не нужно. Заманчиво, но... Это будет уже не секс без обязательств. Что-то мне подсказывает, что поздно. Наша поездка за город многое изменила, и мысли разные из головы не выбросишь.
- Проходи и прячься в шкаф, - кокетливо роняю я, направляясь в кухню и прижимая к груди огромный букетище идеальных роз.
- Понял, - слышу бодрое. И широко улыбаюсь. - Но попытаться стоило.
- Я смотрю, ты не из тех, кто отчаивается, - выкрикиваю, шаря по шкафам в поисках вазы. Заныкала ее подальше после разрыва с Сергеем и теперь найти не могу... А, вот!
- Никогда. Ты уже гуляла с Газировкой?
Неожиданно.
- Нет, я только проснулась. А ты... хочешь?
- Запросто. Ты можешь пока спокойно собраться. - Его тон меняется: - По тебе, девочка, я тоже скучал. Может, не так часто, как по Полинке, но пробежка без тебя потеряла всякий смысл. Ты на меня тоже сердишься? Дашь мне шанс? - говорит он ласково.
Выглядываю в коридор - Илья присел и гладит Газировку. Ей приятно, но она по-прежнему насторожена. Наверное, чувствует, как сильно я нервничаю. А может, запахи от него чужие.
