– О чем? – уточнила я.
– Я спросила его: «Что этот человек искал в доме, папа?» Он сказал: «Какой человек?», но я была уверена, что он понял, о чем я говорю. Он не выглядел ни пристыженным, ни смущенным, ничего подобного. Я сказала: «Человек, которого ты застрелил». Он даже не моргнул, он просто сказал: «А, тот человек. Он искал несколько имен. Но не нашел их, уверяю тебя».
До этого Ханна рассказывала, не глядя на меня, а теперь подняла глаза.
– Доктор Стаут, его выражение лица… Оно было таким, будто мы говорили о чем-то очень забавном. Я хотела убежать, но я этого не сделала.
– Я не знала, что вы собираетесь его спросить об этом. Вы меня удивили, – сказала я.
– Это было ужасно, – продолжила Ханна, будто не услышав меня. – Я сказала: «Значит, ты его знал?», и он ответил: «Конечно, я знал его. Зачем мне убивать совершенно незнакомого человека?» И рассмеялся. Он рассмеялся, доктор Стаут.
Она обращалась ко мне, но было видно, что она говорит все это для себя, ей надо было выговориться.
– А потом я сказала: «Ты имеешь дело с героином?» Конкретно на этот вопрос он не ответил, он просто сказал, что я умная. Вы можете в это поверить? Он сказал мне, что я умная.
Представьте большую белую акулу с требовательной совестью. Как долго она проживет?
Ханна покачала головой и некоторое время молчала. В конце концов я сама подтолкнула ее. Я спросила:
– Вы задавали другие вопросы, Ханна?
– Да. Я спросила: «Ты убил кого-нибудь еще?» И знаете, что он ответил? – Она снова замолчала.
Немного погодя я спросила:
– Что он сказал?
– Он сказал: «Пятая поправка»
[72].
Ханна снова заплакала, на этот раз не сдерживаясь. Ее внезапное, мучительное горе из-за отца, которому она верила, напомнило мне цитату из Эмерсона: «Из всех способов потерять человека, смерть – самый лучший».
Она плакала долго, но когда слезы иссякли, она еще раз удивила меня. Она подумала о собственной безопасности. Вытерев лицо салфетками из коробки, она посмотрела на меня и сказала ровным голосом:
– Знаете, адвокаты ведь скоро вытащат его оттуда. Что мне тогда делать?
И я услышала свой ответ, причем определенно содержащий больше эмоций, чем я привыкла использовать во время терапевтических сеансов:
– Ты будешь защищаться, Ханна.
Что людям совести делать с бессовестными?
Социопатов не так мало, и даже больше: они – значительная часть населения. Хотя опыт Ханны особенный, для любого человека это аксиома: практически невозможно пройти весь жизненный путь, не встретив ни одного такого.
Люди без совести испытывают эмоции совсем не так, как вы или я, и они вообще не испытывают ни любви, ни какой-либо другой положительной привязанности к кому-нибудь. Этот дефицит, который трудно даже осмыслить, сводит жизнь к бесконечной игре из попыток господства над другими людьми. Иногда социопаты являются физически жестокими, как отец Ханны. Гораздо чаще они предпочитают «выигрывать» у других путем вторжения в деловой или профессиональный мир, или в правительство, или используя кого-то в паразитических отношениях, как это делал Люк, бывший муж Сидни.
В настоящее время социопатия неизлечима. Более того, социопаты почти никогда не хотят быть «вылеченными». Фактически вполне вероятно, что, опираясь на нейробиологическую конфигурацию социопатии, определенные культуры, особенно западная, активно поощряют антиобщественное поведение, в том числе насилие, убийство и разжигание войны.
Большинству людей трудно принять эти факты. Они оскорбительны, недемократичны и пугающи. Но понимание и принятие их как аспекта реальности нашего мира – правило номер один из «Тринадцати правил обращения с социопатами в повседневной жизни», о которых я рассказываю таким пациентам, как Ханна, и другим людям, заинтересованным в защите себя и тех, кого они любят.
Вот эти тринадцать правил.
ТРИНАДЦАТЬ ПРАВИЛ ОБЩЕНИЯ С СОЦИОПАТАМИ В ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ
1. Первое правило касается принятия того горького факта, что некоторые люди буквально не имеют совести.
Эти люди не часто выглядят как Чарльз Мэнсон или бармен-ференги
[73]. Они похожи на нас.
2. В конфликте между вашими инстинктами и тем, что подразумевает роль, которую человек взял на себя: педагог, врач, лидер, любитель животных, гуманист, родитель, – следуйте своим инстинктам.
Хотите вы или нет, вы постоянно наблюдаете за человеческим поведением, и ваши нефильтрованные впечатления, пусть тревожные и напоминающие бред, вполне могут помочь, если вы им это позволите. Ваша лучшая часть понимает без слов, что впечатляющие и нравственно звучащие ярлыки не придают совести никому, кто не имеет ее.
3. В начале отношений любого рода практикуйте «правило трех раз» в отношении заявлений, обещаний и обязательств, которые берет на себя ваш новый знакомый. Следовать «правилу трех раз» – ваша личная политика.
Одна ложь, одно нарушенное обещание или одно забытое дело могут быть недоразумением. Два могут подразумевать серьезную ошибку. Но три обмана говорят, что вы имеете дело с лжецом, а обман является стержнем бессовестного поведения. Сократите свои потери и уходите, как только сможете.
Уйти может быть трудно, но пока отношения не развились, это сделать легче и не так дорого обойдется.
Не доверяйте свои деньги, свою работу, свои секреты или свою привязанность нарушителю «правила трех раз». Ваши ценные подарки в виде доверия будут потрачены зря.
В плане выживания успешной группой будет та, которая до некоторой степени работает как единая сущность, а не та, в которой каждый отдельный человек стремится занять первое место без оглядки на всех остальных.
4. Ставьте авторитет под сомнение.
Еще раз повторю: верьте своим собственным инстинктам и тревогам, особенно в отношении тех, кто утверждает, что доминирование, насилие, война или какое-либо другое нарушение совести – прекрасное решение проблемы.
Делайте это, даже когда (или особенно когда) все вокруг уже перестали сомневаться в чьем-то авторитете. Проговорите про себя, чему учил нас Стенли Милгрэм: «По меньшей мере шесть из десяти человек будут до самого конца слепо подчиняться тому, кто выглядит официальным лицом, наделенным авторитетом».
Хорошей новостью является то, что при наличии социальной поддержки люди более склонны бросать вызов власти
[74]. Поддержите тех вокруг вас, кто тоже задает вопросы.
