– Спасибо, но что-то пока не хочется снова спариваться. Если тебе все равно, я бы все-таки предпочла познакомиться с новым домом.
– Мне не все равно, – прорычал Друстан и резким движением повернул жену лицом к себе. Да, Кэт действительно хотела вывести его из себя, но подобной ярости просто не ожидала. Зеленые глаза метали неукротимые молнии, а мускулистое тело воинственно напряглось. – И ночью мы вовсе не спаривались.
– А как еще назвать то, чем мы занимались? Любви между нами нет, так что о чувствах и говорить не приходится. Нет и душевного согласия. Ты просто заявил о правах на мое тело. Пометил меня своим запахом и излил семя. А именно это и называется спариванием. – Кэт упрямо стояла на своем, сама не понимая, почему и зачем старается как можно больнее уязвить мужа.
Друстан опустил руки, словно больше не мог сжимать ее плечи.
– Хочешь сказать, что с первым мужем было лучше? Что любила того, кому отдал тебя брат? Может быть, с ним ты тоже кричала в экстазе и молила о новых ласках? – В зеленых глазах Друстана светился не один лишь гнев.
Кэт почувствовала, что перестаралась: ответ слишком больно хлестнул по самолюбию. Наверное, ей хотелось отомстить за недоверие и невнимание к чувствам. Довольно. Отмщение состоялось. Простое сознание того, что ей удалось больно обидеть мужа, сгладило острые углы.
И все же расставаться с обидой и злостью не хотелось.
– Нет. Я не любила Фергюса, и он меня не любил. И все же не обращался как с собакой.
– Я не делал ничего подобного.
– Еще как делал! Заявил, что навестить подругу смогу только с твоего разрешения. Грубил и унижал на глазах у собственной матери. Фергюс не притворялся, что любит, но ни за что не стал бы так себя вести. Напротив, он с большим вниманием относился ко всем моим делам и непременно старался помочь, если случались трудности и неприятности. – Конечно, при условии, что Кэт рассказывала о трудностях и неприятностях. Душевной близости между супругами так и не возникло, но сейчас это обстоятельство не имело значения. – И он не требовал разрешения на каждый шаг.
– Ты оскорбила мою мать.
– Ничего подобного! Я оскорбила тебя. Она-то как раз сумела понять мое беспокойство – даже несмотря на жестокость сына. Так что не пытайся переложить на нее собственные грехи.
– Я не жесток.
– И при этом готов заставить терпеть близость – когда и ум, и сердце целиком поглощены беспокойством за судьбу подруги, – вместо того, чтобы попытаться облегчить это беспокойство! Да и впрямь: разве мои чувства имеют какое-нибудь значение? Для тебя жена – всего лишь средство, инструмент.
На лице Друстана застыло ледяное выражение.
– Не собираюсь заставлять тебя что-нибудь терпеть, а особенно близость! Сейчас же разыщу Лахлана и попрошу разрешения. Ведь ты ждешь от меня только этого, и больше ничего!
Он вылетел за дверь так стремительно, что Кэт даже не успела ответить на выпад. Да она и не знала, что именно должна сказать в подобной ситуации. Просто очень хотела повидать Эмили. Отчаянно хотела!
Но вот Друстан ушел, и Кэт наконец получила возможность перевести дух. Немного успокоилась и постаралась дать себе отчет в том, что наговорила в пылу обиды и возбуждения. Да, недоверие мужа действительно ранило. Но в то же время собственное тайное желание вернуться в постель – почти такое же непреодолимое, как и желание убедиться в безопасности подруги, – приводило в ужас.
Нет, она никак не готова любить человека, который женился лишь для того, чтобы отомстить неприятелю, а сам ни во что не ставит чувства супруги.
А Эмили тем временем раздумывала, не испытать ли пределы собственной свободы. Самый простой способ для этого – выйти из комнаты, тем более что тяжелый засов не был задвинут. Однако окончательного решения она так и не успела принять: в дверь постучали. Эмили поспешно открыла и увидела Кэт. Та стояла в одиночестве – в темном пледе Балморалов и с выражением глубокой озабоченности на лице. Схватив подругу за руку, Эмили втащила ее в комнату.
– С тобой все в порядке? Чем ты так расстроена? Что случилось?
– Ничего не случилось.
– Вот и прекрасно. – Эмили усадила Кэт на кровать и устроилась рядом. – Лахлан сказал, что сегодня не удастся тебя увидеть. Как хорошо, что он ошибся! Уверял, что раз вы с Друстаном молодожены, то выйдете из спальни не раньше чем через пару дней. Он вообще считает, что знает все на свете. Ты это заметила? Не удивлюсь, если и твой муж окажется таким же. Ведь они оба горцы.
Кэт кивнула. Выражение тревоги на лице сменилось интересом, даже любопытством.
– Но ведь и он способен ошибаться, правда? Я говорю о Лахлане.
Последнее замечание Эмили произнесла с откровенным энтузиазмом и доверительно придвинулась поближе к подруге. Она действительно была очень рада встрече, причем не только потому, что полное одиночество в крохотной комнатке на вершине башни утомляло.
Кэт внимательно посмотрела на Эмили бархатными карими глазами.
– Я очень волновалась за тебя.
– А я – за тебя. – Эмили ответила таким же пристальным взглядом, опасаясь увидеть следы переживаний, а может быть, чего-то худшего. Однако ничего подобного заметить не удалось.
– Скажи правду, не скрывай. Это было ужасно? Как ты себя чувствуешь?
– «Это»? – переспросила Кэт с едва заметной улыбкой.
– Ну, брачная ночь, – пояснила Эмили и выразительно закатила глаза. Можно подумать, подруга не поняла, о чем речь.
Кэт осмотрелась, словно искала ответ в каменных стенах круглой комнатки. Взгляд наткнулся на неплотно прикрытую дверь. Она проворно вскочила, захлопнула дверь и снова уселась на кровать.
– Ну так что же? – нетерпеливо подсказала Эмили. Молчание явно затягивалось.
– Прошедшая ночь стала самой удивительной, самой восхитительной в моей жизни. – В голосе Кэт явственно звучали печальные нотки – они никак не гармонировали со словами.
– Можно подумать, что тебя это вовсе не радует. – И все равно Эмили почувствовала, как с сердца упал тяжелый камень.
– Совсем не радует. Потому что для него все оказалось иначе – уж в этом-то я уверена.
– Он тебе сам сказал? – возмутилась Эмили. Неужели мужчина, пусть даже суровый воин, способен на такое бесчувствие?
– Нет. Но он мне не доверяет. Не верит, что Сусанна сказала, будто бы ей разрешили охотиться на земле Синклеров.
– Почему женщина вообще пошла на охоту в одиночестве? Разве добыча не главная обязанность мужчин?
В этих краях все было иначе. Кэт печально покачала головой:
– Ничего странного. Ей действительно разрешили. Потому она и отправилась охотиться в одиночестве. Ну а потом спари… встретила Магнуса, и все закончилось свадьбой. Беда лишь в том, что Друстан считает, будто Магнус сам явился на остров и захватил Сусанну против воли.
