Талорк спешился и, приложив кулак к сердцу, поприветствовал воина, который, должно быть был близнецом Найэла. Остальные повторили движение своего лэрда, склонив головы перед Талорком.
Абигейл улыбнулась Найэлу:
— Это твой брат Барр, не так ли?
— Да.
— Он почти столь же красив, как ты, но он не несет отпечаток той силы, которая есть в тебе.
Слегка откинув голову назад, Найэл громко рассмеялся, заставляя Абигейл улыбнуться. Ей понравилось видеть радость на лице ее нового друга.
Воины вокруг них прекратили приветствовать своего лэрда и уставились на Найэла, как будто у него на голове выросли змеи.
Веселье огромного воина преобразовалось в жестокий взгляд, который заставил всех воинов, кроме рыжеволосого, что стоял возле Талорка, отвести взгляды и сосредоточиться на чем-то другом. Рыжеволосый парень улыбнулся и уставился на Найэла тем взглядом, который можно было описать, как безумно влюбленный. Казалось, Найэл этого не заметил, будучи слишком занят отпугиванием других воинов.
Абигейл покачала головой, потеряв всякую надежду уследить за разговорами вокруг нее. Она могла видеть только губы нескольких человек, и у нее не было достаточного опыта, наблюдать за таким количеством говорящих, разве что только понимать некоторые слова. Рот своего мужа она вообще не видела. Однако, когда все, включая членов клана, которые следовали за ними от внешних стен замка, уставились на Абигейл, она поняла, что Талорк что-то ей сказал.
Испугавшись, она посмотрела на Найэла:
— Что он сказал? Я не обратила внимание.
Найэл как-то странно на нее посмотрел, но ответил:
— Наш лэрд представил тебя, как свою жену. Воины и члены клана теперь имеют право говорить с тобой.
— Ты хочешь сказать, что до этого времени они не имели право этого делать?
— Разве ты не заметила, что во время путешествия ни один воин не заговорил с тобой?
— Я думала, что они очень застенчивы. — Или что она, будучи англичанкой, им не понравилась. — Да, но ты говорил со мной.
— Лэрд дал мне на это право.
— Ничего себе, Сибил закатила бы огромнейшую истерику, крича как ошпаренная кошка, если бы мой отец решился диктовать, кому говорить, а кому не говорить с ней.
— Означает ли это, что и ты намерена так поступить? — спросил Талорк, незаметно приблизившись.
Девушка с улыбкой покачала головой:
— Совсем нет. — Если бы он только знал, что только что сделал ее жизнь более легкой. Чем меньше людей будут обращаться непосредственно к ней, тем больше шансов, что ее тайна останется нераскрытой.
— Хорошо. — Талорк протянул к ней руки, с явным намерением помочь спешиться: — Иди сюда.
Абигейл без колебания соскользнула со спины белой кобылы прямо в сильные руки мужа. Он тут же поставил ее рядом и положил руку на плечо:
— Я уже представил вам свою жену, а теперь я объявляю вам, что Абигейл Синклер — ваша новая госпожа.
Удивление толпы было явным, но удивление Абигейл было не менее сильным. Даже она поняла, что это признание, когда "услышала" это. Талорк говорил своим людям, что он ожидает, что они примут ее.
Удивительно.
Девушка знала, что он не делал этого для Эмили. Ее сестра чувствовала к себе ненависть Синклеров.
С угрюмым выражением на морщинистом лице к ним приблизился старик:
— Вы просите нас выказать уважение этой саксонке?
— Нет.
Абигейл почувствовала тяжесть в сердце. Или, может, она неправильно поняла Талорка?
— Я не прошу. Я требую этого. Любой, кто желает, может бросить мне вызов. Но помните, малейшее неуважение или пренебрежение к моей паре я буду считать как вызов мне лично, и моему статусу лэрда.
Старик отступил, вздрогнув от слов своего лидера.
Абигейл почувствовала некоторую слабость. Только что Талорк всем объявил, что считает ее своим другом. Теплота затопила ее, наряду с чувством вины, которое, с тех пор, как она начала скрывать ото всех свою глухоту, она держала глубоко в себе.
Она не хотела обманывать своего мужа, но страх перед его реакцией на правду, не давал ей признаться в этом. Даже теперь. Ее план состоял в том, чтобы раскрыть свой изъян после достижения Хайленда так, чтобы Талорк отослал ее жить к сестре Эмили, среди Балморалов. С такой целью, рассказать правду о своей глухоте было бы просто.
Так, по крайней мере, она предполагала. Но теперь, это казалось невозможным. И снова в ней расцвела надежда, что она смогла бы занять место среди Синклеров. Истинное место. Возможность быть частью этого народа. И Абигейл не хотела упустить эту возможность.
Глава 11
Рыжеволосый воин, которого Абигейл заметила ранее, вышел вперед:
— Я покажу нашей леди ваши апартаменты, и она сможет отдохнуть от долгой поездки, мой господин.
Талорк кивнул, потом повернулся к Абигейл:
— Жена — это Гуайэр, сенешаль этого замка.
— Сенешаль? Мне не известно это слово.
— Это кто-то наподобие управляющего, — ответил Гуайэр на английском, обращая на себя взгляды остальных воинов.
За исключением небольшого напряжения в его плечах, молодой воин проигнорировал эту реакцию, показывая тем самым, что он привык к такому отношению. По некоторым причинам это обеспокоило Абигейл. Она знала, что он ей обязательно понравится. Он был счастлив, когда Найэл смеялся, и это обрадовало Абигейл.
Найэл был одним из немногих людей в мире, кого она считала другом.
Когда они отошли, Талорк должно быть что-то сказал, так как Гуайэр остановился и оглянулся на лэрда. Абигейл тоже обернулась, чтобы иметь возможность читать по губам мужа.
— Когда будете подниматься по лестнице, возьмешь ее за руку чтобы обеспечить безопасность.
— Слушаюсь, мой господин.
— Я могу сама справиться, Талорк. — Она была глухой, а не неуклюжей. — Я не собираюсь падать с лестницы.
— Но все равно, всякий раз, когда ты будешь ею пользоваться, тебя будет кто-то сопровождать.
Она, не желая лгать, ответила ему одним из его любимых жестов, пожав плечами, отказываясь повиноваться такому смешному приказу.
Когда они с Гуайэром шли, Абигейл была рада, что не имеет возможности слышать все возможные перешептывания позади них.
Они вошли в зал, и у Абигейл перехватило дыхание.
Обстановка была такой же величественной и строгой, как и внешний вид замка, если не аскетической. Никакие красочные шелка не украшали каменные стены, чтобы придать залу более жизнерадостный вид. В пещероподобной комнате не было никаких стульев вокруг огромного камина, в котором, несмотря на прохладу дня, не горел огонь. Даже когда снаружи светило солнце, оно не проникало сквозь толстые каменные стены башни Талорка. Единственной обстановкой в большом зале были два длинных стола с низкими скамьями с каждой стороны.
