Холодная уверенность засела в сердце Абигейл.
— Вы хотите избавиться от меня и не имели никакого намерения платить женскому монастырю надлежащее приданое.
Предполагалось, что женский монастырь примет ее, даже без достаточной сумы денег.
— И вы организовали эту сделку, заключённую в аду.
Сибил ударила Абигейл по щеке и та отступила назад.
— Не смей говорить со мной в таком тоне.
— Почему нет? Это — правда.
Абигейл прикоснулась рукой к пульсирующей щеке, не смея закричать от боли.
— Правда в том, что ты больше не будешь моей проблемой.
Абигейл не знала, что было больнее, физический удар, или словесный?
— Что, если я все расскажу ему прежде, чем он будет связан со мной? Что вы тогда сделаете?
Она могла остановить безумие прежде, чем оно начнется.
Эти слова были последним, что Абигейл была в состоянии произнести, поскольку Сибил сняла палку, которая свисала с ее пояса — она использовала ее, чтобы привлекать внимание за столом и для того, чтобы наказывать слуг. Понимая, что ее мать намеревается сделать, Абигейл, повернулась, чтобы убежать, но запуталась в платье.
Первый удар пришёлся на ее плечи, но она попыталась удержаться на ногах. За первым ударом сразу же последовал второй, и скоро Абигейл уже не пыталась убежать, а просто скрутилась в комок, чтобы избежать ударов разъярённой женщины.
Удары резко прекратились. Абигейл почувствовала, что над ней происходит какая-то борьба, но она отказалась поднять голову, чтобы увидеть, что случилось. Нежные руки подняли ее, и знакомый аромат подсказал ей, кто это был. Это был ее отчим. Она подняла голову и обнаружила, что сэр Рубен выглядит разъяренным. Он кричал что-то ее матери, но со своего положения Абигейл не могло прочитать по его губам. Она могла только отметить, что слова были сердитыми, о чем свидетельствовала напрягшаяся шея сэра Рубена.
Мать открыла рот, но он снова заговорил, качая головой. Абигейл могла почувствовать вибрацию его груди.
Глаза Сибил расширились от потрясения, затем сузились в гневе, но она ушла, чего в тот момент Абигейл жаждала больше всего.
Сэр Рубен что-то произнес, но было ясно, что он не пытался поговорить с Абигейл, поскольку он прижал ее более крепко к своей широкой груди. Он отнес Абигейл в ее маленькую комнату, что находилась в башне, и положил на кровать.
— Я послал за Анной, чтобы она поухаживала за тобой.
Он тщательно выговаривал слова, и Абигейл могла читать по его губам без особых усилий.
— Спасибо. — Она была слишком испугана, чтобы позаботится о голосе, но она надеялась, что сэр Рубен все понял.
Он вздохнул, выглядев виноватым — что очень удивило ее.
— Я должен был догадаться, что она не скажет тебе о свадьбе.
Не зная, что сказать, и неуверенная, что она была способна хоть что-то произнести, Абигейл отвела взгляд.
Сэр Рубен повернул ее голову назад.
— Послушайте меня, дитя.
Абигейл посмотрела на него.
Сэр Рубен улыбнулся. Он на самом деле улыбнулся.
— Тогда читай по моим губам.
Она неохотно кивнула.
— Сначала, я думал, что идея твоей матери была просто безумством, но потом мы получили первое письмо от Эмили.
У Абигейл перехватило дыхание. Выходит ее мать запланировала это, как только до них дошли слухи, что Эмили вышла замуж не за Синклера, а за лэрда Балморалов? Она всегда подозревала, что Сибил хотела отправить Абигейл, а не Эмили — падчерицу, помощь которой поддерживала ее, — в ответ на первый приказ короля о браке.
Только Эмили спасла тогда Абигейл. Она была очень воодушевлена перспективой отправиться на север. И надеялась послать за Абигейл, как только сможет.
Теперь Абигейл знала наверняка, что это не было решением Сибил отправить Эмили. Она не знала, как ее сводная сестра это сделала, но Абигейл была уверенна, что Эмили сама вызвалась отправиться на север, чтобы отгородить сестру от участи, перед которой она теперь оказалась.
— Эмили… — Это было единственное слово, которое она смогла вымолвить.
Глава 2
Сэр Рубен вздохнул:
— Твоя мать никогда не думала позволить тебе отправиться к Эмили. Она знала, что это было бы слишком простым решением.
— Она ненавидит меня, — прошептала Абигейл, и слова как кислота жгли ее горло и сердце.
— Сибил — такой человек, который во всем хочет добиться совершенства. Она полагала большие надежды на твою внешность и на то, что ты сделаешь хорошую партию и оправдаешь ее надежды. Лихорадка, которая отобрала у тебя слух, у Сибил отобрала надежды и мечты.
Абигейл сердито уставилась на отчима, пытаясь отодвинуться от него, но это причинило такую боль, что она пожалела, что вообще пошевелилась. Его плечи поникли, и выражение глубокой печали, на месте обычно властного, появилось в его глазах.
— Ее поведению нет оправдания но, ни один из нас не идеален. Мы часто делаем больно тем, кого мы больше всего любим, особенно когда наше разочарование слишком велико, чтобы его преодолеть.
Как-то Эмили рассказала Абигейл историю из своего детства, когда ее отец еще не женился на Сибил. Абигейл задавалась вопросом, говорил ли он сейчас о том времени. Все же это не имело значения. Независимо от того, какие причины стояли за жестокостью ее матери, это поставило Абигейл в ужасное положение.
— Он убьет меня, — высказала Абигейл свой наихудший страх.
Сэр Рубен расправил плечи — гордость так и сквозила в этом его жесте:
— Я бы никогда не согласился с этим планом, если бы существовал хоть малейший шанс такого исхода.
— Вы не можете знать наверняка.
— Я знаю. Есть намного более вероятный исход.
Она не поверила ему, но чувствовала себя слишком обескураженной, чтобы обсуждать этот вопрос.
— Почему?
— Почему я допустил это?
Абигейл едва заметно кивнула.
— Твоя сестра обрела счастье со своим горцем; возможно, с тобой случится так же.
Абигейл не смогла сказать всех слов. Наконец, ей удалось произнести:
— Ненавидит.
— До твоей матери дошли слухи, что он ненавидит англичан, но Эмили в своих письмах пишет, что он и ее муж теперь союзники. Он не может быть исполненный ненавистью к англичанам, иначе он бы никогда не объединился с человеком, который женат на англичанке.
Абигейл только смотрела на сэра Рубена, а по щекам ее стекали горячие слезы.
— Ты скрывала свой изъян ото всех обитателей замка, так что, ты сможешь сделать это и в его доме.
