Поймал себя на мысли, что оперирую понятиями этого мира, на полном серьезе считаю, что именно так правильно и до́лжно, а если вспомнить распущенность и вседозволенность моего мира, то… Ха, да и в этом времени хватает легкомысленных отношений. Взять хотя бы увеселительные заведения, в определенных местах которых обстановку можно квалифицировать как притон разврата. Конечно, тут так не принято и не модно, есть своего рода определенные правила и поддержание статуса. Правда, чем дальше от столицы, тем меньше охранителей в услужении у богатых господ, даже у персон губернаторского ранга и то они редко встречаются. И как мне поступить? Отпустить или запретить? Ни один из вариантов неприемлем в отношении своевольной сестрицы, она легко назло мне сделать может и поступит по-своему.
– Поручик, можете остаться на ужин, но если имеете дела, то задерживать не смею. Да, о том, что мне известно о ваших намерениях с Катериной посмотреть представление, сестре моей не говорите, – сказал я своему адъютанту.
– Как скажете, ваше высокопревосходительство, – задумчиво ответил мне Гаврилов.
Хм, он не пообещал, что Катьке ничего не расскажет. Молодец, подстраховался, теперь если ей и сболтнет, то передо мной чист окажется. Поручик вместе со мной отправился в дом, а вот Анзор сослался на какое-то позабытое дело, пообещал присоединиться чуть позже.
Служанка в холле уточнила насчет того, когда ужин подавать, и ожидаются ли еще гости.
– Надя, а журналистка уже пришла? Кто у нас еще в гостях? – уточнил я у нее.
– Ох, Иван Макарович, удивительно, но почти и нет никого, кроме вашей сестры и Серафимы Георгиевны. А журналистка, – служанка поджала губы, – пришла, сейчас все дамы в покоях Катерины Макаровны.
– В мастерской? – уточнил я.
– Да, там, – коротко ответила служанка.
– Через полчаса вели ужин подавать, – дал распоряжение Надежде, а сам направился с поручиком в библиотеку.
Денису Ивановичу дал поручение взять шефство над нашим новым главным конструктором. Не просто его на завод привести и бросить там парня, а сделать так, чтобы его слушались и приказы выполняли.
– Иван Макарович, простите, но не много ли вы воли даете неопытному парню? Он же никогда никем не командовал, и не факт, что сумеет, – засомневался мой адъютант.
– Вот ты и проследишь, – устало махнул я рукой. – Что там слышно про немецких представителей? Когда ожидаем?
– Со дня на день, как только пересекут негласную границу и окажутся на нашей территории, то мы сразу об этом узнаем, – ответил поручик, заставив меня поморщиться, как от зубной боли.
Опять деление земель империи на наше и чужое: уши так и режет! Ничего, дайте мне чуть-чуть времени, и этот вопрос закрою раз и навсегда… если получится задуманное. А от Василия зависит очень многое. Надеюсь, не ошибся я в нем, а если и не оправдает парень мои надежды, то это не так и страшно. Странно, но революционные настроения в Сибири отсутствуют напрочь. Нет, смутьяны встречаются, даже листовки иногда появляются, но они никого не увлекают. А ведь политических в Сибирь ссылалось много, так почему их тут не поддерживают? Не верят в их обещания. Крепкий хозяйственный мужик не ведется на посулы, предпочитает вкалывать.
Почему же в моем мире так быстро революция победила? Какой-то политолог того времени сумел к сибирякам подобрать ключик и рассорить всех и вся. Черт, совсем забыл дать указания Анзору, чтобы немедленно мне сообщал о появившихся листовках, подстрекающих к… Хм, а собственно, к чему тут революционеры могут вести агитацию, если даже губернаторы не понимают моих целей? Нет, свои взгляды в секрете не держу, но вот никто же не верит, что не пойду против императрицы и России! По себе все судят…
– Иван Макарович, – появилась на пороге служанка, – стол накрыт, все вас ожидают.
Как же быстро летит время!
– Спасибо, Надя, сейчас будем, – встал я с кресла и кивнул поручику: – Денис Иванович, пойдемте, а то неудобно заставлять ждать дам.
За накрытым столом, а мои слуги расстарались, яств наготовили чуть ли не на батальон, сидят три дамы и напряженно на меня взирают. Лиса-Мария расположилась между Симой и Катериной, как бы находится под их защитой. Вот если бы я хотел, то разве журналистку это спасло бы? Наивность… Надеются на слово и репутацию. Хотя дамы и сами не промах, сумели встречу подготовить.
– Дамы, доброго вечера, – улыбнулся я и сел во главе стола.
В ответ мне молодые женщины что-то неразборчиво пробурчали.
– Сегодня чудный вечер, мы наконец-то собрались за столом и видим именно ту, которой многим обязаны, – кровожадно улыбнулся я и взял в руку столовый нож.
– Иван, ты обещал! – предостерегла меня Катерина.
– Вы только посмотрите, какие сегодня нежные перепела, у них косточки так легко ломаются! – ткнул в сторону жаркого, при этом не спуская глаз с журналистки.
– Иван Макарович, а я вас ни капельки не боюсь! – неожиданно огрызнулась та. – Вы по природе своей честный и порядочный человек!
– Зато у меня есть подручные, – пожал я плечами. – Поручик, подтвердите!
Устроившийся по левую руку от меня адъютант вынужденно поддакнул. А я прекратил накалять обстановку и запугивать Лису-Марию, да и не сильно-то она испугалась. Все же понимает, что заступники у нее есть. Интересно, а как она отреагирует, когда предложу ей с глазу на глаз побеседовать? Сбежит или нет?..
Не сбежала; сидит журналистка напротив меня в кабинете и задумчиво рассматривает висящие на стене портреты. Можно подумать, что впервые увидела императрицу и мою рожу. Кстати, Катерина мне прилично польстила, сделала позу брутальную и грозную, по современным меркам. Ольга Николаевна выглядит хрупкой, но величественной монархиней; ее изображение, как требует субординация, расположено чуть выше моего. Помнится, сам повелел так портреты расположить, подчеркивая, что императрица находится выше, а я у нее в подчинении.
– Иван Макарович, предлагаю «выкурить трубку мира», – первой заговорила Лиса.
– Хм, другими словами, – усмехнулся я, – перекурить и забыть о прошлом. Думаете, это возможно?
– Напечатанные слова можно стереть, порвать или сжечь, но если их прочли, то избавить от них способно только время, – глубокомысленно выдала журналистка. – Греха за собой не вижу: случись подобное – повторила бы не задумываясь. Упреки ваши понятны, как и раздражение, но в дальнейшем-то нам стоит дружить, а не враждовать. Не находите?
– С чего вы такая смелая? – озадачился я, доставая портсигар.
Лиса-Мария вытащила из несессера мундштук, вставила в него сигаретку и вопросительно на меня посмотрела. Пришлось встать и галантно склониться перед журналисткой, предварительно чиркнув зажигалкой и давая Лисе прикурить. Глубоко затянувшись и выпустив к потолку струйку табачного дыма, журналистка чуть улыбнулась и сказала:
– Иван Макарович, ведь пока я от вас бегала, мне ваши друзья помогали. Я хорошо их узнала и поняла, что такие разные и замечательные люди не могут ошибаться.
