– Рули в редакцию, следует мне посмотреть на того, кто Екатеринбург и всю Сибирь различными слухами потчует, – велел Анзору, когда мы покинули завод.
– Иван Макарович, мы еще не обедали, а скоро вечер; может, перекусить к Марте заедем? Думаю, она вам обрадуется, – предложил мой советник.
– Так она все же не уехала? Насколько помню, приняла решение отправиться вроде бы в Италию, по настоянию своего жениха, – прищурился я, пытаясь понять, почему владелица ресторанной сети переменила решение.
– Пока не уехала, – хмыкнул Анзор. – Пару раз собиралась, даже на перроне побывала с чемоданами.
– Вот как? И в чем причина ее нерешительности?
– Последняя версия гласила, что было бы подло убегать, пока вы в сознание не пришли, – прояснил картину такого поведения Анзор.
Призадумался я, хочется с Мартой переговорить, да и перекусить не мешало бы, но, боюсь, в редакции нас дожидаться не станут. Поэтому решил после общения с газетчиками навестить невесту Ларионова – возможно, уже бывшую, так как девушка не последовала желанию своего жениха и не покинула Екатеринбург.
– Приехали, – остановил машину Анзор перед трехэтажным зданием недалеко от управы.
– Здесь газетчики находятся? – удивился я. – Неужели это весь дом им принадлежит? Или тут еще типография размещена?
– Иван Макарович, о чем это вы? – перешел на вы мой советник. – Первый этаж ведь под различные мелкие лавочки отдан, а на втором комнаты сдаются под разные торговые дома, артели, мануфактуры. Редакторы местных газет и журналов доходами не обделены, каждая газета арендует по несколько комнат. Нам кто в первую очередь интересен?
– Догадайся, – усмехнулся я.
– «Вестник Екатеринбурга» занимает три комнаты, редактор и хозяин – Салибов Борис Ефимович, – спокойно сказал Анзор.
– Молодец; пойдем, мне есть что ему сказать, – выходя из машины, хмыкнул я.
Нет, отправлять в ссылку на лесоповал или куда-то еще владельца газеты задачи у меня нет. Перегорел уже, а первое желание, когда Лиса-Мария опубликовала свою последнюю статью через подставного журналиста, было именно таким. Никогда не поверю, что редактор, да еще и хозяин, ничего не знал и не подозревал. Сейчас же задача состоит в том, чтобы пресса стала «ручной» и публиковала те материалы, которые мне нужны. В империи недооценивают журналистскую братию и позволяют ей многое, в том числе и публикацию непроверенных слухов. Нет, когда всплывают неточности, то публикуются опровержения, но мелким шрифтом и на последних страницах, которые мало кто читает.
Поднялись мы на второй этаж; подпрапорщик идет позади меня, держа в руках автомат, Анзор уверенно направился в конец длинного коридора. Вывески на дверях, какие-то объявления, запах и вовсе бьет в голову, смешав все и вся, начиная от лака и краски и заканчивая какой-то выпечкой. Людей, как ни странно, много, и они стараются остаться незамеченными, разговоры и те стихают, когда приближаемся.
Анзор уверенно отворил дверь, на которой я мельком успел прочесть лаконичную надпись: «Самая известная и популярная газета «Вестник Екатеринбурга». В табачном дыму, который клубится в комнате, и под быстрый стук печатной машинки на нас посмотрела средних лет женщина с папиросой во рту. Не переставая стучать по клавишам, она нам заявила:
– Господа, Борис Ефимович в данный момент занят, корректирует выпуск газеты на завтра. Прошу извинить, но принять он никого сегодня не сможет!
Глава 14
Газетчик и рестораторша
Ведь видит же дама, кто пришел, не может нас не узнать, но показывает норов. Для чего? Явно в этом есть доля моей вины, что не обращал внимание на их деятельность и все спускал с рук. Анзор имел разговор с редакторами и владельцами печатных изданий, однако я убежден, что те потом ситуацию обсудили и решили занять определенную позицию. Надумали поиграть в независимую прессу? Махнул рукой, разгоняя табачный дым, и подошел к этой наглой делопроизводительнице.
– Вы, очевидно, не понимаете, что спрашивать разрешения я не собираюсь. Голубушка, будьте любезны, доложите своему начальству, что с ним сейчас наместник Урала беседовать соизволит. Кстати, от нашего разговора зависит и ваша судьба.
– Это еще почему? – удивилась женщина.
– Неисполнение приказов, саботаж и наветы караются строго. Насколько помню, царь Великой Тартарии и за меньшее ослушание головы рубил! – рявкнул я, потеряв терпение.
Моя собеседница побледнела и чуть ли не бегом поспешила в кабинет своего начальства. Сам-то я понятия не имею, как Чурник поступал со своими подданными, но не думаю, что за проступки он их по головке гладил – скорее топором палача их шеи на прочность проверял. Чем глубже в старину, тем жестче действия правителей.
– Думаешь, головы рубили за такое? – задумчиво поинтересовался у меня Анзор.
– Проверять я бы не стал, – хмыкнул в ответ, направляясь вслед за женщиной, не собираясь ждать, когда нас соблаговолят пригласить.
Тростью толкнул дверь и вошел в кабинет. Нет, не так себе представлял рабочее место владельца газеты. Письменный стол с бумагами еще куда ни шло, но чтобы тут имелся просторный диван, ковер с толстым ворсом, бархатные шторы на окнах и стены, фривольно расписанные как в борделях? Даже головой помотал, не веря глазам своим.
– Очень, очень рад вас видеть! – подскочил ко мне низенький толстячок с испариной на лысой голове. – Позвольте представиться: Салибов Борис Ефимович, владелец и редактор «Вестника Екатеринбурга». Ваше высокопревосходительство, не смотрите по сторонам, мы не так давно это помещение арендовали, на ремонт еще не успели потратиться.
– Но, – указал тростью на стены, – как тут работать?!
– Ой, поверьте, в подвале, где до этого приходилось обитать, все выглядело намного хуже! Пару дней интенсивной работы – и на все это уже внимания не обращаешь! Ой, да что же мы стоим-то?! Проходите, располагайтесь, где душа пожелает, а Фимочка сейчас сообразит нам чайку. А может, чего-то покрепче изволите?
Глазки у владельца газеты так и бегают, пот по лицу струится, а пальцы мелко подергиваются, и он не знает, куда их деть. Время от времени бросает тревожные взгляды на ухмыляющегося Анзора да на свой письменный стол.
– Подпрапорщик, подождите нас в приемной этого, – демонстративно обвел взглядом стены, – борделя. Ни чая, ни кофе не нужно, как и чего-либо другого; у нас с вами, Борис Ефимович, серьезный разговор намечается. Да, – посмотрел на секретаршу или кем она там на самом деле является, – Фима, никого не пускать.
– И даже Софью Савельевну? – уточнила та.
– И даже ее, – в тон повторил я, а потом поинтересовался: – А вы про кого?
– Ой, Софочка моя супруга, раз в день, а то и чаще заходит, ей тоже здешние стены не нравятся и все время меня пытается «на горячем» застать, – пояснил Борис Ефимович с широкой улыбкой на лице.
