— Тамара?! Это твой сын?
Женщина пожала плечами:
— А что, незаметно?
— Продолжаем? — невозмутимо спросил нотариус. Поскольку все молчали, он снова уставился в бумагу: — Моим дочерям Екатерине, Дарье и Эллине устанавливаю ежемесячное пособие в размере тысячи долларов США в течение трех лет с условием, что они окажутся моими биологическими детьми.
— Что еще за идиотизм?! — снова выкрикнула Катя. — Тыщу баксов? Еще и с условием?!
— Папочка скатился в старческий маразм, — прокомментировала Эля, но я видела, что губы ее дрожат. Поэтому сказала негромко:
— Эля, не паникуй, это все-таки тридцать шесть тысяч.
— С условием, что моя мама не спала с другими папами, — фыркнула девушка. Нотариус выложил еще три листа бумаги с логотипом той же медицинской организации:
— Здесь экспертиза ДНК, сделанная при жизни покойного, на потенциальное родство моего клиента и его трех дочерей. Можете ознакомиться.
Я оказалась быстрее всех и, схватив бумаги, пробежалась взглядом. Эля родная, Катя нет, Дашка да. Прелестно…
— Что там? — нервно спросила Катя с экрана. — Ева, что там? Ну?!
— Извини, Кать, твоя мама согрешила… — пробормотала я.
— Сука, — Катя закатила глаза и нажала на кнопку. Скайп вырубился. Эля с каменным лицом вырвала у меня бумаги и нашла свой листок:
— А! Моя была честной! И Дашкина тоже. Ну, хоть что-то…
— Давайте закончим с завещанием, — предложил нотариус, перевернув страничку. — Итак, завещатель прилагает список домашних сотрудников, которым он оставил различные суммы и предметы, представляющие некоторую материальную и сентиментальную ценность. Со списком каждый может ознакомиться в моем кабинете, все присутствующие получат свою долю. Вот теперь все, господа, оглашение завещания завершено. Спасибо за внимание. Для вступления в наследство у вас есть шесть месяцев с этого момента.
— Отлично, — сказала я, отметив, что мой голос дрогнул. Повернулась к Томе и спросила: — Тамара, скажите, почему вы убили Алексея Павловича?
Глава 14. Родная кровь
Экономка вздрогнула, уставилась на меня широко распахнутыми глазами и замотала головой:
— Это не я! Вы что, Ева Станиславовна?!
— А кто? Не Данила, это точно! — я ткнула пальцем в завещание. — Убил отца и все наследство великодушно оставил братику, о котором даже понятия не имел?
— Я не знаю, почему, но это он убил! А его отец завещал все Тиме! — упрямо ответила Тома. — Алексей Павлович всегда считал своих детей бездельниками, а Тима очень способный мальчик и у него большие планы на жизнь!
— И поэтому вы подделали завещание, а потом уничтожили все остальные черновики. И отослали свое по почте. Подпись Алексея Павловича тоже подделали? Думаю, за то время, что вы здесь работаете, научились подписываться за него.
— Какие глупости вы говорите, Ева Станиславовна, — попыталась праведно возмутиться Тома, но не удержалась и стрельнула взглядом в следователя. Испугалась. Надо ее дожимать, потому что Пыжик сидит изучает экспертизы ДНК и в ус не дует!
— Думаете, я не смогу доказать это? Да все просто! Достаточно сделать графологический анализ почерка. Арсений Венедиктович, можно организовать это в полиции?
— Конечно, без проблем, — рассеянно откликнулся Пыжик, уткнувшись в бумагу. — Сделаем изъятие рукописных документов…
Ах ты гад! Я за него проворачиваю раскрытие дела, а он цедит тут как неродной через губу! Я разозлилась и бросила Томе в лицо:
— Чистосердечное признание облегчает вину! И Дашу вы отравили, но не могу понять за что! Она бы вам не помешала при таком завещании…
— Дашку я не трогала! — быстро отказалась Тома, и я подхватила:
— А Алексея Павловича, значит, трогали!
— Я этого не говорила, — пробормотала она, но неубедительно. Видимо, я попала в точку с графологической экспертизой…
Пыжик вдруг хлопнул ладонью по столу, напугав даже невозмутимого нотариуса, и рявкнул:
— Сознавайтесь, гражданка Семипольская! Вы убили Беркутова ножом в спину?
Тома вздрогнула, и на лице ее появилось выражение обреченности. Она повернулась к нотариусу и спросила:
— Мой сын сможет наследовать за отцом, если я признаюсь?
Тот пожал плечами, ответил:
— Убийца не может наследовать за убитым. Если ваш сын не причастен к преступлению, то не вижу препятствий. Разве что экспертиза подтвердит подделку завещания… Тогда в силу вступит предыдущее завещание господина Беркутова.
Складки на лбу Томы разгладились, она выдохнула:
— Хорошо. По предыдущему завещанию Тима получит гораздо меньше, но все равно…
Экономка повернулась к следователю и вытянула руки вперед:
— Надевайте наручники. Я убила Алексея.
Я закрыла глаза, садясь на диван. Господи, спасибо! Теперь Данилу выпустят! Теперь все будет хорошо! Спасибо, спасибо…
В тишине раздался изумленный голос Эли:
— Ну нифига себе! Не семейка, а Санта-Барбара какая-то…
Я вяло откликнулась, глядя, как Пыжик уводит Тому:
— Откуда тебе знать про Санта-Барбару, если ты родилась намного позже, чем ее показывали по телевизору?
— Мама так говорила, — пожала плечами Эля и подозрительно глянула на меня: — А сама-то! Ты всего на три года меня старше!
Я фыркнула от смеха:
— Мама так говорила!
Внутри будто развернулась пружина, которая сжалась два месяца назад и не давала мне спокойно жить. Теперь я почувствовала странную свободу, наплыв радостных мыслей, приподнятое настроение. Можно строить планы, можно просыпаться по утрам рядом с любимым, можно заняться домом… Да, ведь теперь этот дом мой! Он принадлежит Даниле, а значит, и мне тоже…
Так, стоп!
— Борис Ааронович, — спросила у начавшего собирать бумаги нотариуса, — а оглашение старого завещания?
— Мы проведем графологическую экспертизу документа, — он положил руку на папку, — и сообщим вам подробности письмом.
— Думаю, Данила Алексеевич лично займется этим вопросом, — вмешался адвокат. — Я немедленно подам ходатайство о его освобождении из-под стражи!
— Да, сделайте это, — кивнула я. — Пусть побыстрее возвращается домой.
Через полчаса дом снова опустел. Персонал вернулся на свои рабочие места, Тому увезли в СИЗО, люди закона уехали после заверения в их бесконечной преданности семье Беркутовых, и я осталась наедине с Элей. Девушка поежилась, обняв плечи руками, и сказала:
— Ну вот. Она была с нами всегда. Почему она убила отца?
