— Ой, не надо, — вяло отреагировала Даша. — Все они одинаковые…
— Ладно, не надо так не надо. Ты, главное, поправляйся, а мы тебя дома ждем.
— Ты Дане не говори, а? — она глянула умоляюще своими большими и в чем-то телячьими голубыми глазами, и я не смогла не пообещать:
— Не скажу. Скажу, что это случайность. Все равно его уже выпустили…
Ляпнула и испугалась: а стоит ли сейчас Даше говорить про Тому? Про завещание?
— Откуда выпустили? — тут же спросила Даша. — Он же был дома!
— Ну там такое было… Недоразумение, в общем. Но не волнуйся, он теперь опять дома и на этот раз насовсем!
— Его оправдали?
— Да. Вашего отца убила Тома.
— Черт… Это точно? Ну да, о чем я… Тома могла, да. Она такая… А почему?
— Из-за наследства, — пробормотала я. Нет, мне надо отрезать язык! Человек в реанимации, сейчас еще разволнуется… — Но ты не беспокойся, Даш, все хорошо.
— Да уж куда лучше, — съязвила она, и в этот момент я поняла — эта женщина не умрет, она поправится и будет еще ехиднее, чем раньше!
Домой мы ехали в молчании. Уже на крыльце, когда Лена открыла нам, Данила спросил:
— Что нового?
— Вам письмо, Данила Алексеевич. С курьером принесли.
Она вручила ему тонкий крафтовый конверт. Беркут с озабоченным видом вскрыл его, вытащил сложенный вдвое лист бумаги и воскликнул:
— Результаты ДНК!
Мое сердце замерло, а потом забилось часто-часто. Минута истины настала! Данила пробежал взглядом по печатным строчкам и протянул мне:
— Что это значит? Вероятность? Почему вероятность?
— Ты резко поглупел, Данила Беркутов? — съязвила я, посмотрела, что написано. — Вероятность отцовства — девяносто девять целых девяносто девять сотых процента. Что тут непонятного?
— Почему не сто? Это может означать, что…
— Это не может означать, что. Это означает, что я ношу твою тройню! — твердо ответила я.
— Нифига себе… — пробормотал он, запустив пальцы в волосы. — Так это правда… Я стану отцом!
— Ты станешь отцом, — с нежностью подтвердила я, прижимаясь к нему. Беркут обнял меня и поцеловал, а отстранившись, сказал:
— Я тебя люблю, девчонка!
— А я тебя, — призналась.
— Теперь все будет хорошо.
Глава 15. Дела семейные
2 месяца спустя
Поддерживая руками поясницу, я вышла в сад. Август выдался теплым и сухим, на небе с утра ни облачка, но меня знобило. Как бы не подхватить простуду! Запахнувшись в широкий вязаный жилет, я подвязала его пояском под животом. Даже не поверить, что в восемнадцать недель он может быть таким большим!
Впрочем, я уже была подкована во многих вопросах. На форуме мамашек-овуляшек говорили обо всем на свете, а в темах девочек с многоплодной беременностью я практически прописалась. Да и гинеколог Ирина отвечала на все мои вопросы, частенько дурацкие. Например, больно ли рожать, или можно ли мне носить стринги…
Я доползла до столика под зонтиком и села в специально купленное для меня Данилой кресло — широкое, мягкое, похожее на облако. На столе лежала рация. Зажав кнопку, я объявила в эфир:
— Прием! Ева Лене. Отвечай!
Рация затрещала, и голос горничной откликнулся с энтузиазмом:
— Лена Еве, прием. Слушаю!
— Лена, принеси, пожалуйста, мою подушку и графин с соком, я забыла на кухне.
— Вас поняла, несу. Конец связи.
В колени ткнулось влажное и кожаное, задышало, щекоча жесткой бородой. Я открыла глаза и потрепала Варвара по лохматой башке:
— Привет, зверюга! Опять хочешь измазать слюнями мои джинсы?
Собака согласилась, покрыв мне неравномерными мокрыми пятнами колени. Я оттолкнула Варвара и проворчала:
— Фу, противный пес! Ну почему нельзя просто поздороваться? Обязательно меня купать в слюнях?
В саду показалась Лена с подушкой и графином, запричитала:
— Да что ж такое! Опять Варвара выпустили!
— Перестань, ему нужно размяться.
— Да проходу ж не дает! Пристает ко мне! Свели бы вы его с сучкой уже, а то сил нет терпеть!
— Лена, не ной! Скажи ему строгим голосом «ФУ»!
— Фу! — завопила девушка, уворачиваясь от мокрого носа, лезущего ей под юбку. Я фыркнула от смеха, потому что Варвар Лену не слушал. Рявкнула сама:
— Варвар! Фу!
Собака воровато наклонила голову, оглянувшись на меня, и Лена воспользовалась моментом — быстренько поставила графин на столик, сунула подушку мне в бок и позорно сбежала обратно в дом, крича на ходу:
— Сучку ему надо!
Мы с Варваром синхронно вздохнули, и я спросила у пса:
— Скажи мне, тебе надо сучку?
Черныш лег на травку, вывалил язык из пасти, дыша, как паровоз, и никак не отреагировал на мой вопрос. Я взяла телефон со стола и в задумчивости набрала в поисковике запрос «клуб черный терьер». Лучше всего узнать обо всем от профессионала…
Основательно окопавшись на сайтах, форумах и вопросо-ответах, я не сразу услышала дверной звонок. Он прокатился по холлу и эхом донесся до сада. Кто к нам пожаловал? Гости? Даже интересно! Но не так интересно, как номер заводчицы роскошных черных терьеров из Гатчины…
Рация на столе ожила голосом Лены:
— Прием! Лена Еве. К Даниле Алексеевичу посетитель, который отказывается уходить. Впускать?
— Как его зовут?
— Вы не сказали «прием», — укорила меня горничная.
— Прости. Прием. Как его имя?
— Тимофей. Прием.
Тимофей? Тот самый? Как любопытно…
— Лена! Прием! Проведи его в сад. Дима, прием! Дима, повторяю, Дима, прием!
Рация помолчала, потом отозвалась пыхтящим Диминым голосом и плеском:
— Дима на связи, прием.
— Чем ты занимаешься? — спросила я удивленно.
— Мою конуру Варвара. Прием.
— Забирай собаку, у нас гость.
— Вас понял. Иду. Конец связи.
Через несколько минут я увидела, как в сад выходит из холла тот самый мальчишка, которого я видела в городе с Томой. Он вертел головой по сторонам со здоровым человеческим интересом — как любой, кто попадал в дом впервые. На плече его висела большая спортивная сумка. Я поудобнее устроила подушку под бок и махнула рукой:
— Сюда!
Парень подошел, смерил меня взглядом. Фамильным взглядом: как сделали до этого его отец и брат. Потом посмотрел прямо в глаза. И это тоже было в генах Беркутовых: смотреть прямо в глаза. спросил:
