– Да брось, чего я такого сделал-то? Несколько гансиков на тот свет отправил, генерала притащил, эсэсовца? Так его и так бы кто-нибудь взял. Днём раньше, днем позже… – пытаюсь принизить свои заслуги, но врать себе – это последнее дело. Да, черт их всех раздери, этих врагов, думаю, сделал я все же немало.
– Максим мне рассказывал немного, немецкий генерал и этот еще, из этих, которые каратели, это так, важно, но и окромя него ты сделал очень много. Иначе… – что иначе, я узнал чуть позже.
– Ну, наконец-то! – в дверях, откуда раздался еще один знакомый голос, стоял Левитин. – А мне врач звонит, говорит, что оклемался, я аж не поверил сначала. Ну, здорова, черт везучий! – Максим Юрьевич протянул руку, но я свою ему протянуть не смог. Сил не было.
– Да не может он пока ручкаться, откуда силы-то взять? Столько пролежал, смотрите, какой тощий стал! – а я только сейчас взглянул на свою руку и, мягко говоря, охренел. Да от меня осталась половина, не больше.
– Ладно-ладно, – выставил руки перед собой Левитин. – Я просто удостовериться приехал. Поправляйся, я заскочу еще. Как сможешь нормально говорить, дай знать. Ты тут столько наплел, что теперь с тобой работать надо. И да, Валентина тебе сообщила?
– Насчет армии? – скривил я рот.
– Да. Ты теперь демобилизованный. Если интересует, то уволен со службы в звании капитана, пенсия тебе положена неплохая.
– Когда это я до капитана дорос? – удивился я.
– Еще когда Зальмута припер, а последняя ваша выходка, думаю, тоже принесет тебе прибыток. Что, любимая жена еще не похвасталась?
– Чем? – вновь удивился я.
– Не успела еще… – робко заметила Валюшка.
– Так она ж теперь жена Героя Советского Союза вообще-то, – выдал Левитин. Вот это номер! Я аж дар речи потерял.
– Служу трудовому народу! – отчеканил я, хоть и вяло, когда осознал, наконец. – А вообще, герои появляются, когда командование хреновое.
– Последнего я не слышал. А так, может, еще и послужишь…
– Что? – взвилась супруга.
– Мало ли, служба, Валентина, она ведь не только в тылу врага бывает или на передовой. Всякая служба есть. Посмотрим в будущем, – и, чтобы не нагнетать обстановку, Левитин свалил так же быстро, как пришел.
– Вот увидишь, он тебя опять куда-нибудь засунет! – покачала головой Валюшка.
– Так сует-то не он, – пожал плечами я. – Да и какой из меня теперь вояка. Вон, с тобой говорю, а дышать нечем.
– Ой, ты даже не представляешь, как выглядел на операции. Я напросилась на третью, так мне чуть дурно не стало, а уж повидала, как ты знаешь, немало.
– Даже так? – хмыкнул я.
Мы еще поболтали немного, а позже я уснул. Валя покормила меня с ложки бульончиком, стало чуть лучше, даже тепло почуял внутри. А хорошо так, как в сказке. Если б не боли, то вообще было бы волшебно. Лежишь себе, любимая женщина тебя кормит, ухаживает за тобой… Да, это, кстати, не совсем приятный момент, для обоих, я думаю.
Черт, раз я так долго здесь лежу, то, значит, все горячие наступления весны-лета сорок третьего прошли? Я еще в прошлом году отметил, что история явно сдвинулась. Может, Зальмут поспособствовал, может, еще кто. Говорю, я ж не один воюю. Да, скорее всего, захваченный генерал помог. Ведь насколько знание расположений врага может помочь противоборствующей стороне? Вот и я думаю, не зря наши и Курск, и Вязьму, да и Орел отбили раньше, чем было в моей истории. Мог ли я думать там, в июне сорок первого, что доживу в такой войне аж до сорок третьего… А ведь если подумать, то теперь, наверное, смогу и до конца войны дожить. Хорошо бы, хоть и чувствую себя как-то неуютно. Жаль парней моих, тех, что с сорок первого были со мной. Не сложилось, всех растерял. Валерка жив, так он не из первых. Так-то, в принципе, из нас троих, что прибыли тогда осенью в школу ОМСБОН, погибли все, Борт последним. Олежка еще жив, он тоже не из первых, правда, но все же. Не знаю, что с ним будет, один не справится. Он не инициативный совсем. Всегда был с нами, помогал, служил честно, радист хороший, но одного его на задание точно не отправишь. Нет, если в группе, то без проблем, но так, как меня засылали, точно не стоит.
Медленно, но неотвратимо наступило лето. Я так и пролежал в госпитале всю весну, да еще и июнь с июлем прихватил. На дворе середина августа, тепло так, лепота, так надоел снег, то ли дело, когда сухо, красиво вокруг. С конца июня я встаю, но и только. Увидев тогда, еще весной, свою руку, я не представлял себе масштаб в целом. А когда увидел в зеркале свое отражение… Валентине пришлось меня ловить, так как я снова чуть в обморок не упал. Вот это, вашу мать, диета! Живот к спине прилип, ноги как карандаши, а руки на спички похожи. А ведь у меня масса была о-го-го, да и мышцы наросли приличные. А теперь что? Да я ж ходить не могу сейчас из-за веса! Меня ветром шатает. Надо что-то делать с собой, да пока не могу. Заниматься точно пока нельзя, сил нет, веса нет. Желания кушать и то нет. Хреново как-то. Левитин помогает, таскает из Москвы дефицитные продукты, один бог знает, где он их берет. Икра, мясо, фрукты! Подозреваю, что с помощью Судоплатова достает, где иначе еще возьмешь такие вещи?
– Думаю, к осени ситуацию с нехваткой веса мы решим, – строго и исключительно деловито заявил на очередном осмотре врач. – Ходишь уже сам?
– Ну да, – чуть стесняясь, сказал я. Ага, до уборной и обратно, на улице Валентина держит. Пробовал тут с дочуркой поиграть, так и поднять не смог. А в той и весу-то, курам на смех.
– Врать нехорошо. Продолжай помаленьку ходить. Не перегружай себя. Позвоночнику тяжко, мышцы атрофировались, да и нет их, считай. Ты ведь все равно что заново родился. Теперь вот учись ходить. Дальше посмотрим. Через пару недель я тебя выпишу, если сможешь уверенно ходить. Долечиваться будешь уже дома. Как дышишь?
– Одышка замучила.
– Что ж, братец, – кивнул врач, – а как ты хотел? Сложнейшее ранение, обострения, заражение. Ты ведь еще и курил раньше?
– Ага, – кивнул я. Кстати, как тогда очнулся весной, больше и не курил. Если все вместе считать, так почти полгода будет. – Но после ранения не курил, да и не стану вновь начинать. Слава богу, хоть таким образом удалось бросить.
– Это правильно, нечего всякую хрень в рот совать. – Я аж засмеялся. – А вот хорошее настроение и смех продлевают жизнь! Живи, парень, у тебя есть ради кого это делать. Да и, – док чуть помолчал, – заслужил ты отдых, честно заслужил.
– Спасибо, док. Буду, – так же честно ответил я. Валентина была человеком с большой буквы. Столько вынести на себе, просто очуметь можно. Ребенок малой, муж еще хлеще ребенка, все успевает, еще и работает в госпитале. А то, что меня тут в госпитале все через одного хвалят, уже привык и не чувствую себя неловко. Ведь заслужил, а не получил, разница есть.
Двадцатого заехал Юрьевич. Покалякали немного, только с фронта вернулся. Точнее, от партизан прилетел. Я-то думал наивно, что он тогда ради меня прилетал два раза, ан нет. Оказывается, он частенько туда-сюда летает. В этот раз летал вместе со Стариновым. Наши сейчас Украину вовсю чистят, думаю, через месяц-два Киев вернут. Вот они там что-то все мутят, свое, диверсантское. На западе идут бои, примерно на границе с Белоруссией, это если по моей прошлой жизни судить.
