Видимо, они разыгрывали старую как мир пьесу – «добрый и злой полицейский».
– Так зачем же вы так рано притащи… пришли? – осведомилась я, подавив демонстративный зевок.
– Чтобы точно вас застать дома. А то потом вы куда-нибудь уйдете, а нам нужно задать вам несколько вопросов.
– Несколько вопросов! – повторил нервный полицейский зловещим голосом и состроил грозное выражение лица. – Вы что, так и будете держать нас в прихожей?
«А я вас в гости не приглашала!» – хотелось мне огрызнуться, но я сдержала порыв, поскольку в ушах прозвучал мамин голос: «Не болтай лишнего!»
Да тут и без мамы можно догадаться, вон какой этот молодой мент противный. Надо же, такой толстый – и такой злой!
А парень так и стрелял глазами по сторонам – видно, пытался понять, нет ли в квартире еще кого-то.
– Нет, отчего же в прихожей? – проговорила я светским тоном. – Пожалуйста, проходите сюда…
И я проследовала на кухню, приглашая их за собой.
Но, уже войдя туда, я увидела на полу черный мужской носок, оставленный Сарычевым на самом видном месте.
– Ах нет! – воскликнула я испуганно. – У меня здесь не прибрано! Пойдемте лучше в комнату!
– В комнату так в комнату! – миролюбиво проговорил «хороший полицейский». Не то чтобы он был добрее, просто ему все было, что называется, до фени.
А его нервный коллега попытался заглянуть на кухню через мое плечо, но я встала так, чтобы носок не был ему виден, а как только полицейские отошли от двери, ловко отфутболила злополучный носок под буфет.
– Вообще, что вам от меня нужно? – Я демонстративно посмотрела на часы. – Мне уже скоро на работу… а еще хотелось бы принять душ, позавтракать…
– Подождете! – рявкнул толстый.
– Ага. – Я постепенно заводилась. – Меня за опоздание премии, между прочим, лишают! Вам-то все равно, а я на зарплату живу!
– Ну, зачем вы так, – перебил его напарник. – Мы же к вам по-хорошему…
– Пока по-хорошему! – не удержался «злой». – Вот, кстати, насчет работы… вы вчера возили своего шефа, Сарычева… это что, ваша обычная обязанность?
– Да ничего подобного! – возмутилась я. – Я не водитель, у меня другие обязанности. Он обычно сам ездит, на своей машине.
– А как же вчера?…
– А вчера он не мог сам водить, потому что ногу подвернул. Вот и попросил меня…
– Попросил? – ехидным тоном уточнил «злой».
– Попросил… но вы же знаете, что такое просьба начальника. Она равнозначна приказу. У вас ведь тоже начальство есть, правда? Так что вы меня понимаете…
– Ох правда! – вздохнул «добрый полицейский», и напарники выразительно переглянулись.
– Мы сейчас не о нашем начальстве говорим, – спохватился толстый. – Мы сейчас говорим о том, что вы делали вчера. И пожалуйста, не уходите от ответа!
– Я и не собиралась, – удивилась я, – сказала как есть.
– Ничего, расскажете еще раз. Значит, ваш начальник подвернул ногу и не мог сам водить машину, поэтому попросил вас поработать личным водителем…
Мент постарше вольготно пристроился за хозяйкиным столом и разложил на нем какие-то бумаги, при этом огляделся и протянул мне руку не глядя.
– Совершенно верно. – Я тут же сообразила вложить ему в руку свой паспорт.
– А почему именно вас? – прищурился толстый, отчего его глаз не стало видно.
– Ну, я не знаю… может, я ему первой подвернулась… у меня машина новая, хорошая…
Этот вопрос я тоже задавала себе не далее как ночью и точного ответа так и не нашла. Но ментам и такого ответа хватит.
– А может, у вас с ним какие-то особые отношения? – Толстый вдруг быстро и внимательно взглянул на меня.
Я буквально поперхнулась.
Он что, действительно что-то знает о наших отношениях? Да нет, откуда! Да и отношений-то никаких не было! Ну, один раз… а один раз не считается. Так неужели кто-то ему наболтал? Вот интересно, кто же это постарался? Ведь я точно знаю, что никто не видел, как Сарычев в ту ночь поехал ко мне.
– Так что, все же были у вас какие-то отношения? – не сдавался толстый.
– Да что вы такое выдумали? – возмущенно воскликнула я. – Да с чего вы взяли? Вообще, что за гнусные намеки?
Я буквально кипела от возмущения. Этим возмущением я пыталась прикрыть заминку, вызванную его вопросом, заодно пыталась выиграть время.
– Вы не сердитесь на моего коллегу, – вмешался в разговор второй полицейский, и я поняла, что ему все надоело, и он очень хочет курить. – Он вовсе не хотел вас обидеть. Он просто хочет досконально разобраться в ситуации.
– И разберусь! – проговорил толстый.
Да уж, с таким подходом к свидетелям ты точно ни в чем не разберешься. Никто тебе ничего путного не скажет, уйдут свидетели в глухую несознанку или все нарочно наврут.
– Да разбирайтесь, только намеков этих не надо! – огрызнулась я.
– Ладно, значит, вы заехали за Сарычевым домой. А вы к нему поднимались?
К этому вопросу я была готова и поэтому ответила, не задумываясь и прямо глядя ему в глаза:
– Нет, зачем? Он вышел из подъезда, сел в машину, и мы сразу поехали.
Я не собиралась признаваться, что поднялась, зашла в его квартиру и увидела труп. Иначе я сразу из свидетеля превратилась бы в подозреваемую или, по крайней мере, в соучастницу.
Я надеялась, что меня никто не видел, а камеры видеонаблюдения у них были установлены только в лифте, так Сарычев еще раньше сказал. А лифт как раз в тот день не работал, так что я и поднималась и спускалась по лестнице.
Имелись, правда, еще две камеры видеонаблюдения на улице возле подъезда, но Сарычев говорил, что они давно не работают, висят только для виду. Управляющий – жулик, говорит, что денег нет.
– Ладно, с этим понятно… – Полицейский постарше оторвался от бумаг. – Значит, Сарычев сел в вашу машину, и вы поехали на объект, к Шереметевскому парку…
– Все верно. Сарычев должен был отвезти туда какие-то документы, которые срочно понадобились. Там проверяющие приехали.
– А потом, когда он разобрался с этими своими делами, вы куда его повезли?
Тут я опять вступила на скользкую почву, и нужно было проявлять осторожность.
– Потом он попросил завезти его в музей… во дворец графа Шереметева, – сказала я ровным голосом, глядя на них совершенно честными глазами.
– Это же совсем рядом с вашим объектом. Он что, не мог пешком дойти?
– Не мог, у него же нога повреждена. Я вам об этом уже говорила, и не один раз. Хромал он сильно.
– Ах да, нога… – Полицейский сделал пометку в блокноте. – А вообще, что ему там понадобилось?
