Я проснулась утром, в квартире никого не было. Но по некоторым признакам я поняла, что со мной был Сарычев.
Черт, черт, черт! Спать с шефом – это вообще кошмар какой-то!
Когда в понедельник я пришла на работу, он сделал вид, что ничего не было. Ну и ладно, тем более что никто из сотрудников ничего не заметил. Господи, он мне совершенно не нравится!
А через неделю он вызвал меня в кабинет и прочел нотацию. Как следует себя вести на работе и вообще… я, честно говоря, тогда так растерялась, что не сумела притвориться: да вы о чем вообще говорите? То есть сделать вид, что я вообще ничего не помню.
Впрочем, он бы не поверил. Потому что я кое-что помню. Хоть и хотелось бы об этом забыть.
Так бы и случилось, если бы этот… не хочу лишний раз употреблять неприличное слово, это опять-таки вбила в меня мама, так вот, если бы он просто сделал вид, что ничего не было. Совсем ничего. Так нет же, ему понадобилось читать мне нотацию! Да еще таким тоном… вот после этого я его возненавидела. И хотела уволиться, но ничего приличного не подворачивалось. Сейчас вообще трудно найти работу, я не собираюсь голодать из-за этого гада и придурка.
Все это промелькнуло в голове за долю секунды.
– Ты сволочь! – завела я прежнее. – Подонок, негодяй, лицемер и убийца!
– Убийца?
Я увидела совсем близко его глаза без очков, в них было безмерное удивление.
– Ну, уж это ты загнула… – протянул он. – Кого это я убил?
– Ты еще спрашиваешь? – неожиданно ярость моя куда-то испарилась, ее заменило холодное бешенство. – Ты убил свою жену!
– Что-о? – Он отстранился и даже выпустил мои руки. – Детка, ты в своем уме? Что ты несешь?
Мне захотелось стереть с его лица эту мерзкую ухмылку.
– Радуешься? – прошипела я. – Недолго тебе осталось радоваться жизни. Думаешь, выйдешь сухим из воды?
– Какая вода? – оторопел он. – О чем это ты? Да что с тобой? Пила вчера, кололась?
– Да со мной-то как раз все будет в порядке! – сказала я как могла спокойно, хотя знала, что это не так. – Я к этому убийству не имею ни малейшего отношения. Жену твою я вообще два раза в жизни видела и то мельком, ни разу с ней не разговаривала, так что нет у меня мотива. Ни малейшего. А вот про тебя я точно знаю, и полиция сразу же точно скажет, что в таком деле первый подозреваемый – муж! Или в крайнем случае любовник!
– Какой любовник? – Сарычев нахмурился. – Ты о чем вообще-то? При чем тут моя жена?
– Бывшая… – ехидно поправила я, – то есть ты теперь бывший муж. Потому что нет у тебя больше жены, она там наверху в прихожей лежит мертвая.
– Постой… – Он вдруг побледнел на глазах, как будто кровь выкачали. – Ты что говоришь-то? Ты серьезно? Ты не шутишь?
– Какие шутки! – снова рассвирепела я. – Стала бы я так шутить! Это уже перебор! Русским языком тебе толкую, что нашла в прихожей твою жену убитую! Мертвую, понятно? То есть, конечно, если это правда она. Халатик такой – темно-розовый, оттенок симпатичный, вроде увядающего шиповника, у нее есть?
Теперь лицо его приобрело синюшный оттенок, он раскрыл рот и задышал часто-часто, как рыба, вытащенная на берег. И руки к сердцу прижал. Только я вот ни капельки ему не поверила. Артист погорелого театра! Нарочно меня туда послал, чтобы на меня все свалить! Сам ее убил, вызвал меня, потому что якобы водить не может из-за ноги. Ага, это еще проверить нужно, что там с ногой у него. Повязку наложить на здоровую ногу я тоже могу!
Сарычев дрожащей рукой вслепую шарил по дверце, чтобы открыть окно, и когда я это сделала за него, он продышался немного. Не то чтобы порозовел, но синюшный цвет с лица пропал, теперь он был просто бледный.
Потом он пошарил на сиденье, ища очки, которые я сломала, когда дала ему в нос. Оправа наверняка дорогая, но я ничуть об этом не жалею. Заслужил.
Одно стекло треснуло, и правая дужка погнулась, тем не менее он надел очки и открыл дверцу. И даже газету с собой прихватил, тогда я поняла, что он точно не в себе. Потому что все в офисе знают, что очки ему нужны только для чтения, а машину водить и пешком ходить он и так неплохо видит.
Он, наверное, задел больную ногу и скрипнул зубами, зацепившись брючиной за дверцу. И наклонился, чтобы отцепить, пробормотав ругательство.
И в эту секунду во двор влетели три машины с мигалками, не стали парковаться, остановились посредине дороги, и из машин посыпались люди. Из первой – трое в бронежилетах и с автоматами, из второй – штатские, один с докторским чемоданчиком, эти не очень торопились.
И наконец, из третьей вышел коренастый, даже полноватый такой мужик в форме и не спеша пошел к подъезду. Разумеется, к тому самому, где живет Сарычев, кто бы сомневался.
«Не больно-то он торопится», – машинально отметила я. С другой стороны, если их вызвали, как говорят в сериалах, «на труп», то торопиться уже действительно некуда, покойница никуда не убежит.
Мужчина в форме постоял возле подъезда и неторопливо оглянулся, окинув двор цепким взглядом. Но за долю секунды до того, как его взгляд упал на мою машину, я успела втянуть Сарычева внутрь и захлопнуть дверцу.
Вот не спрашивайте, почему я это сделала, действовала на автопилоте, не рассуждая.
Тут откуда-то возник во дворе пузатый мужчина с толстым пижонским портфелем. Шел он быстро, с самым деловым видом. Однако, увидев полицейские машины, споткнулся и вид свой деловой потерял. Приблизившись же к главному полицейскому, он и вовсе стушевался и заговорил что-то, размахивая руками, как мельница, едва не выронив свой портфель.
– Кто такой? – Я ткнула Сарычева в бок.
– Управдом наш. Жулик тот еще, – проговорил он одними губами.
Управдом что-то показывал наверх, потом замолчал с виноватым видом, наверное, оправдывался за неработающий лифт.
Мент от него отмахнулся и вошел в подъезд.
– Как они так быстро успели? – пробормотала я.
И тут вспомнила, что в дверь стучалась соседка… как ее, Клавдия какая-то-там, звала Арсения Николаевича и грозилась вызвать полицию. Вызвала, стало быть. И вот что интересно, обращалась она именно к Сарычеву. Не к жене его, стало быть, знала, что она не может ответить? Значит, он ее убил и сбежал.
А потом послал меня за папкой? Чтобы подставить, свалить все на меня?
Глупо и нелогично. Уж что-что, а соображать Сарычев умеет, это все сотрудники знают. Казалось бы, убил – так и езжай себе на объект, а потом вечером сделай вид, что только что приехал, вызывай полицию или что там еще полагается. А он вместо этого посылает меня, и дверь оставляет открытой, чтобы я вошла и увидела его мертвую жену.
Может, он думал, что я с перепугу стану хвататься за нее и за нож, чтобы оставить на орудии преступления свои отпечатки и перемазаться кровью? Ага, нашел дуру!
