Больше всего от недостатков системы страдают пациенты. Нынешняя структура часто обрекает их на лишние расходы и опасные проволочки. Все мы слышали жуткие истории о том, как пациенты умирают в реанимации из-за невозможности бригадой скорой помощи оперативно добыть их историю болезни у лечащего врача. Отказы в допуске к данным часто замедляют разработку новых лекарств. В американской системе хранения медицинских данных разладилось практически все.
Вот почему у таких инициатив, как проект MedRec — программа с открытым исходным кодом, основанная на блокчейне криптовалюты эфириум, разработанная студентами Массачусетского технологического института Ариэлем Экблау, Асафом Азариа и Тинго Йейра
[55], — мощный потенциал. Главная идея проекта состоит в том, что пациент сам решает, кому предоставлять доступ к его истории болезни. Над аналогичными решениями работают и некоторые медицинские стартапы, например компания Gem в Лос-Анджелесе и Blockchain Health в Сан-Франциско. Данные по-прежнему будут храниться на сервере провайдера, но пациент будет использовать личные криптографические ключи (такие как при авторизации платежей в системе биткоина), благодаря чему сможет сам установить параметры доступа к необходимой информации.
Децентрализованная экономика с централизованным доверием
Увидим ли мы когда-нибудь мир «распределенного доверия», где можно смело и практически без затрат совершать сделки и операции в режиме онлайн? Что для этого нужно сделать? Чтобы ответить на этот вопрос, давайте вспомним, как мы дошли от мечты о демократичном интернете равных возможностей (ведь колумнист New York Times Томас Фридман даже писал, что «мир стал плоским», то есть лишился иерархий) до нынешней сети, почти полностью контролируемой несколькими финансовыми гигантами
[56].
Начнем с экономики доцифровых времен, с моделей, унаследованных от ХХ века, когда централизованная модель доверия была единственно возможной. В этой системе, которая доминирует и в наши дни, ответственность за проведение и запись транзакций возлагается на банки, государственные и социальные службы, нотариальные конторы и прочие централизованные учреждения. Они уполномочены отслеживать нашу деятельность: переводы средств, потребление электричества, всевозможные ежемесячные платежи — от подписки на газеты до телефонных разговоров — и обязуются достоверно отражать эту информацию в учетных реестрах, которые ведут и контролируют только они. Благодаря эксклюзивной осведомленности эти организации приобрели уникальное право решать, кто из нас может заключать сделки и пользоваться услугами. Это они позволяют (или не позволяют) нам получить овердрафт, воспользоваться энергосетью, сделать телефонный звонок. И выставляют нам счет за эту привилегию.
Такая система абсолютно несовместима со структурой интернет-пространства, где нет «одного главного» и полномочия разделены между пользователями. Изначально сеть создавалась для того, чтобы любой мог опубликовать или переслать информацию практически даром. Это открыло для экономики поистине головокружительные возможности, но и обусловило беспрецедентные проблемы в области доверительного управления. У человека, с которым вы ведете дела, может быть фотография собаки на аватаре и ник вроде Voldemort2017. Как определить, что он благонадежен и выполнит условия сделки, которую вы собрались заключить? Многие сервисы, например Yelp и eBay, ввели систему рейтингов-звездочек; однако рейтинг легко поднять с помощью фейковых отзывов и аккаунтов — так же как публикацию в Facebook можно продвинуть в топ за счет заказных лайков. Нельзя полагаться на такие поручительства, если речь идет о крупных сделках. Когда интернет-компании поняли, что не могут разрешить проблему доверия, они прибегли к услугам централизованных посредников. Вероятно, это был вынужденный шаг, но мера оказалась далеко не идеальной и повлекла за собой многочисленные осложнения в сфере безопасности и конфиденциальности.
Система распределенного доверия позволила аферистам с легкостью менять маски и псевдонимы. Кроме того, они получили возможность подделывать и копировать ценную информацию. Поэтому в середине 1990-х годов, когда предприниматели начали осваивать электронный бизнес, им пришлось бросить все силы на разработку платежных систем, которые бы защитили клиентов от мошенничества. Будучи не в состоянии гарантировать клиентам полную сохранность банковских счетов и средств на кредитных картах, они сначала задумались о новых анонимных формах электронной валюты — то есть поставили именно ту задачу, которую решил Сатоши Накамото, создав биткоин. Ведь при наличии общей цифровой валюты покупатели могли бы расплачиваться ею, не раскрывая личных данных, как при оплате банкнотами. В поисках решения уже упомянутые нами шифропанки (ярые защитники сетевой анонимности, одержимые криптографией) и другие энтузиасты пытались создать частные криптовалюты, в то время как банки и правительства тайно экспериментировали с электронными денежными единицами на базе национальной валюты
[57]. (В книге «Эпоха криптовалют» мы рассказывали о малоизвестном пилотном проекте Казначейства США, проведенном при участии Citibank.)
Проклятием первых цифровых валют стала проблема двойной траты: злоумышленники неизменно находили способ копировать свои активы. Исключить такую возможность было крайне важно, ведь одно дело — скопировать и послать кому-нибудь документ Word и совсем другое — расплатиться одними и теми же деньгами по нескольким разным счетам. Такой вид цифрового мошенничества очень скоро обесценил бы любую валюту. Многие технологи пытались разработать систему, которая бы предотвращала двойное расходование, но это оказалось сложнее, чем они думали.
В конце концов, до появления биткоина в сфере интернет-коммерции прижился своего рода «обходной» метод. Компании вроде Verisign разработали модель SSL-сертификатов (SSL, или уровень защищенных сокетов — криптографический протокол повышенной безопасности), подтверждающих надежность шифрования сайтов. Со своей стороны, эмитенты банковских карт ужесточили контроль за транзакциями. К сложной системе международного обмена ценностями вновь добавилась «доверенная третья сторона». Банковская система — та самая, что решала проблему двойного расходования последние пятьсот лет, — довольно-таки неуклюже встроилась в децентрализованный интернет и взяла на себя роль ключевой инфраструктуры доверия.
Когда покупатели обрели уверенность в том, что их не обманут, интернет-коммерция начала развиваться бурными темпами. Однако наличие посредников увеличило стоимость транзакций и понизило общую эффективность системы. Высокие комиссии сделали невозможной поддержку микроплатежей — переводов на очень незначительные суммы, иногда в несколько центов, — которые поначалу обещали подарить нам новые модели онлайн-бизнеса. Так погибла мечта первых интернет-энтузиастов: глобальный рынок, где программное обеспечение, медиаконтент и вычислительные мощности продаются и покупаются в малых долях для максимальной эффективности
[58]. Компромиссное решение привело еще и к тому, что кредитные карты — прежде финансовый инструмент элит — стали неотъемлемой частью онлайн-инфраструктуры. В результате банки окончательно «прописались» в наших платежных системах. При ныне существующей модели банки берут за защиту от мошенников примерно 3 процента с каждой продажи — добавление в цифровой экономике скрытого налога, который закладывается в цену товара.
