Централизованные структуры взяли на себя и другие аспекты управления интернет-средой: например, распределение доменных имен и хостинг — размещение и хранение файлов, из которых состоят клиентские сайты. Любой, кто создает себе сайт, вынужден пользоваться услугами DNS-провайдеров и хостов. Разумеется, за обслуживание нужно платить. Чем больше файлов и страниц вы разместите, тем выше будут тарифы.
Все эти решения приемлемы для тех, кто может себе их позволить. Однако дополнительные комиссии и сборы неизбежно превратились в барьеры, которые помогают крупным игрокам вытеснить конкурентов, ограничить инновацию и лишить миллиарды небогатых людей шанса в полной мере использовать возможности интернета для роста и развития. Вот так мы оказались во власти интернет-монополий. Те, кому удалось первыми захватить рынок, не просто пожинают плоды сетевого эффекта; их позиции косвенно защищены высокими ценами на услуги, с которыми сталкиваются конкуренты при попытке выйти на тот же уровень. Итак, доверительное управление весьма недешево. Из-за его дороговизны и сложились экономические условия, позволяющие корпорациям вроде Amazon, Netflix, Google и Facebook нещадно расправляться с конкурентами. Не менее важно и то, что эти несокрушимые гиганты получили всю полноту власти над растущими массивами наших личных, иногда строго конфиденциальных данных.
Интернет: последняя деталь пазла
Совсем не такой была мечта, изложенная в «Манифесте криптоанархиста» Тима Мэя и прочих сторонников криптографической защиты, анонимности и цифрового мира личных свобод. Технобунтари 1990-х хотели видеть интернет свободным от правительственного и корпоративного контроля как децентрализованное, избавленное от цензуры пространство, где кто угодно может вступить во взаимодействие с кем угодно под любым выбранным именем. Вспомним проекты вроде злополучного Xanadu Теда Нельсона, которому так и не удалось создать обещанную «альтернативную сеть» независимых, полностью автономных, самообновляющихся серверов
[59]. В основе подобных идей лежало представление о структуре, в которой контроль над вычислительными мощностями и данными в значительной степени возложен на пользователей. Эти проекты намного опередили свое время и возникли в период, когда технологические, политические и экономические реалии были с ними попросту несовместимы.
И вот, в 2008 году, когда сообщество шифропанков уже совсем опустило руки, появился биткоин. Сама идея криптовалюты как будто сошла со страниц их записных книжек (хотя поначалу мало кто верил, что она заработает). Теперь вопрос о том, кто контролирует данные, утратил всякий смысл. Сохранность информации отныне обеспечивала децентрализованная сеть, которая постоянно самостоятельно обновлялась благодаря встроенным механизмам консенсуса. Как только принципы биткоина стали очевидны, многие создатели первоначальной архитектуры интернета испытали настоящее озарение, в том числе инвестор и предприниматель Марк Андриссен — один из разработчиков первого коммерческого интернет-браузера Netscape. В интервью журналистам Дону и Алекс Тапскотт он заявил, что видит в новой криптовалюте «ту самую сеть распределенного доверия, которой всегда так не хватало интернету»
[60].
Когда Андриссен и другие крупные инвесторы Кремниевой долины начали вкладывать средства в разработку биткоина и его клонов, стал очевиден весь масштаб того, чего могла бы достичь технология блокчейн. На сегодняшний день разработчики ищут способы встроить принципы блокчейна во многие инновационные продукты и идеи.
• Для работы «интернета вещей» потребуется децентрализованная система транзакций от устройства к устройству.
• В ходе разработки контента для виртуальной реальности, при которой новые виртуальные миры будут совместно создаваться писателями и программистами, можно будет задействовать систему блокчейн для распределения гонораров по смарт-контрактам.
• Системам искусственного интеллекта и больших данных понадобятся гарантии того, что данные, полученные из многочисленных неизвестных источников, не сфальсифицированы.
• Системы Industry 4.0 для «умного» производства и 3D-печати, а также новые коллективные цепи поставок нуждаются в децентрализованной системе для отслеживания рабочих процессов и затрат каждого поставщика.
Иными словами, блокчейн может подарить нам архитектуру, на базе которой произойдет так называемая четвертая промышленная революция, которая соединит «биты и атомы» и будет развиваться за счет массивов глобальной информации. Это наконец сделает возможным «интернет открытых данных». Вся информация мира окажется в свободном доступе, и с ней сможет работать любой желающий. Неограниченный доступ к данным должен помочь человечеству найти коллективные решения многочисленных проблем, повысить качество производства и эффективность труда. Перед нами открываются весьма заманчивые перспективы.
Код не есть закон
Как мы уже говорили, нет ни малейших гарантий, что мечта об эффективной платформе для глобальной цифровой экономики когда-нибудь станет явью. Помимо сложных технологических и управленческих задач, которые мы обсудим в следующих главах, существуют и внешние препятствия для перехода на новую модель. Прежде чем технология блокчейн или любая другая система децентрализованного доверия ляжет в основу финансового и информационного обмена во всем мире, нам придется ответить на ряд весьма сложных вопросов.
В первую очередь они возникают у финансовых регуляторов, которым приходится менять привычные категории из-за появления криптовалют. Управлению финансовых служб Нью-Йорка понадобилось два года на разработку специализированных лицензий BitLicense и выпуск нового списка норм и правил, необходимых для расчета в биткоинах. К 2015 году, когда нормативные акты вступили в силу, в цифровом мире уже появились эфириум и смарт-контракты; теперь на очереди токены, первичные предложения монет и децентрализованные автономные организации, появление которых не могли предвидеть авторы нового уклада. Велик риск того, что регуляторы, сбитые с толку этим потоком инноваций, слишком бурно отреагируют на какой-нибудь скандал — например, если лопнет «мыльный пузырь» ICO и инвесторы понесут крупные убытки. Многие опасаются, что при таком развитии событий будут применены драконовские меры, которые положат конец инновациям в этой сфере или загонят их в подполье (и офшоры). Отдадим должное вашингтонской организации Coin Center, а также Палате электронной торговли, которые постоянно работают с правительственными чиновниками и стараются объяснить важность сохранения конкурентоспособности в мировой гонке финансовых технологий. Однако мы живем во времена политической нестабильности, когда законодательные решения, мягко говоря, диктуются отнюдь не здравым смыслом или дальновидностью. Уже сама непредсказуемость действий регуляторов и законодателей серьезно замедляет технологический прогресс в сфере криптовалют.
