Наверное, вы задаетесь вопросом: а разве нам не нужна возможность ловить хакеров-вымогателей в тот момент, когда они пытаются обменять полученный «выкуп» на доллары? Конечно нужна, но… Во-первых, если некая порция криптовалюты будет фигурировать в уголовном деле, это может изменить ее ценность по сравнению с другими единицами той же валюты. (Не забывайте, что история транзакций, в том числе и криминальных, заносится в блокчейн на веки вечные.) Как объясняет Зуко Уилкокс, создатель валюты Zcash, необходимо гарантировать полную равнозначность валютных единиц. Иными словами, «если вы хотите кому-то чем-то заплатить и у вас есть две одинаковые платежные единицы, то должно быть абсолютно все равно, какую из них вы отдадите»
[83]. Например, каждая купюра номиналом в один доллар, один фунт или одну йену полностью равнозначна другой такой же купюре вне зависимости от серийного номера. С биткоином так бывает не всегда. Когда ФСБ выставило на продажу 144 тысяч биткоинов (стоимостью 460 миллионов долларов по состоянию на август 2017 года), конфискованных у Росса Ульбрихта — владельца интернет-рынка нелегальных товаров Silk Road, эти «монеты» ушли по значительно более высокой цене, чем другие их эквиваленты
[84], поскольку пользователи посчитали, что эта порция биткоинов официально «отмыта» правительством США. И наоборот, другие биткоины с запятнанной репутацией могут стоить меньше из-за риска потенциальной конфискации. Представьте, что наличность в вашем кошельке внезапно обложили десятипроцентным налогом только потому, что пять лет назад эти купюры побывали в руках наркоторговца, которого вы и в глаза не видели. По-вашему, это справедливо? По-нашему, не очень. Чтобы избежать подобных перегибов и приблизить криптовалюту к равнозначным наличным деньгам, Zcash использует сложный протокол «доказательства с нулевым разглашением», позволяющий подтвердить, что транзакция совершена без возможности отследить сумму, отправителя и получателя.
Zcash, как и другие анонимные валюты с высоким уровнем криптозащиты, такие как Monero и Dash, в последнее время привлекает к себе повышенное внимание, причем не только интернет-вольнодумцев и прочих любителей приватности, но и банкиров. Эти технологии манят их по вполне простой и понятной причине: банки не хотят, чтобы их сделки с клиентами выставлялись на всеобщее обозрение, поскольку это помешает вести дела. Вообще, в финансовом секторе наблюдается вспышка интереса к решениям, связанным с защитой конфиденциальности. В феврале 2017 года семь крупнейших банков мира, включая J.P. Morgan и UBS, объединились с компаниями CME Group, Intel и Microsoft для создания союза предпринимателей на базе платформы Эфириум и «разработки программного обеспечения коммерческого масштаба», отвечающего высоким стандартам мощности и, главное, конфиденциальности, в которой нуждаются крупные корпорации
[85].
Не будем забывать и о технической проблеме, над которой бьются команды Биткоина и Эфириума: как добиться масштабируемости без риска, то есть проводить больше транзакций в секунду без создания уязвимой централизованной платформы. Есть и еще один сложный момент, касающийся организации демократической правящей структуры, которая сможет решать проблемы безопасности. Два новых блокчейн-стартапа, Tezos и EOS, активно ищут ответы на эти вопросы. Всего за 12 дней в июле 2017 года им удалось собрать 232 и 185 миллионов долларов соответственно, ненадолго заняв первое и второе места в истории краудфандинга
[86]. (Вскоре рекорд побил стартап Filecoin, который собрал 252 миллиона долларов, причем большую часть суммы — всего за один час.)
EOS — детище Дэниела Ларимера, одного из первых создателей децентрализованных приложений и распределенных организаций. В проекте также задействован известный криптограф Йен Григг, разработчик системы тройной записи. Block.one — компания, запустившая EOS, — позволяет майнерам заверять записи и подтверждать транзакции путем просмотра данных в сообщениях, что гораздо легче, чем просматривать всю историю баланса, как требуют другие открытые блокчейны. При меньшей вычислительной нагрузке EOS может обработать до 50 тысяч транзакций в секунду, а в будущем дойдет и до миллиона, как обещают создатели платформы
[87].
Архитектура Tezos упрощает поиск консенсуса при изменении протокола. Система позволяет владельцам токенов Tez голосовать за специально назначенных делегатов, которые уполномочены одобрять пошаговые изменения протокола, и включает в себя гибкие и динамичные правила, позволяющие пользователям определять и развивать собственные модели управления. Когда книга готовилась к печати, жизнеспособность Tezos оказалась под вопросом из-за внутреннего скандала, о котором мы расскажем в главе 4. Доверие пользователей к новой платформе было подорвано, тем не менее вклад Tezos в развитие надежных систем управления все же следует признать весомым
[88].
Безусловно, у каждой новой идеи есть недостатки, но, если привлечь команду талантливых инженеров, любая задумка может на шаг приблизить нас к идеалу децентрализации, функционального руководства, высокой пропускной способности и конфиденциальности. Так произошло с альтернативными криптовалютами вроде лайткоина, чей нестандартный подход к алгоритмам доказательства работы продемонстрировал, что отстранить крупных, «промышленных» майнеров от участия в добыче монет вполне возможно. Другие валюты — в особенности верткоин, о котором мы поговорим в следующей главе, — улучшили и доработали модель лайткоина. Верткоину удалось избежать печального опыта биткоина, когда ничем не ограниченная борьба за награды породила множество энергоемких, дорогостоящих майнинговых предприятий.
Возникают также различные версии так называемого алгоритма доказательства доли, который наделяет пользователей правами на одобрение транзакций в зависимости от количества валюты на счету. Идея заключается в том, что, имея «шкурный интерес», валидаторы не станут мошенничать с реестром, который обеспечивает ценность их собственных активов. Критики этого алгоритма опасаются, что без дорогостоящего доказательства работы злоумышленники просто создадут многочисленные блоки и тем самым повысят свой шанс на внедрение фальшивых блоков в реестр. Однако недавно была разработана новая делегированная модель доказательства доли (ее преимущественно использует EOS) с более высоким уровнем защиты, которая так и называется — «делегированное доказательство доли». Она позволяет пользователям назначать ряд владельцев компьютерных узлов делегатами, чтобы они путем голосования оценивали работу и добросовестность майнеров. Таким образом, возникает представительный орган самоуправления в противовес исполнительным структурам.
