Аналогия со структурами государственной власти отнюдь не случайна. Правила блокчейн-протокола, как мы уже не раз подчеркивали, в известной степени управляют нашим экономическим поведением. Многие организации делают ставку на то, что в будущем эта технология сформирует новый управленческий механизм для цифровой экономики в целом. Вот почему нам жизненно необходимо понять, как лучше всего управлять самими платформами. Есть хорошая новость: открытое, динамичное, глобальное состязание идей и изобретений почти ежедневно порождает новые инструменты. Возможно, «большие», признанные блокчейн-платформы вроде Биткоина и Эфириума позаимствуют что-то у новичков и внедрят в свою модель. Или, может быть, сочтут ставки чересчур высокими, откажутся от перемен и в итоге утратят нынешний статус. Не исключено и появление принципиально нового криптографического инструмента, который обеспечит совместимость и взаимодействие любых платформ. Это позволило бы всем остаться на плаву и не допустило бы появления лидеров-тяжеловесов.
Что ж, будущее покажет. Главное, что нужно понять сейчас, — конкуренция между платформами важна и необходима. От того, кто будет решать, какие изменения вносить в новые экономические системы, зависит не только судьба биткоин-майнеров в Китае или технарей-криптографов в Кремниевой долине, но и наше общее будущее.
Глава 4. Экономика токенов
* * *
[89]
В 14:32 по Гринвичскому меридиану 31 мая 2017 года компания из Сан-Франциско Brave Software, специализирующаяся на веб-инфраструктурах, открыла окно онлайн-продаж
[90]. На торги было выставлено всего лишь одно наименование «товара», и через двадцать четыре секунды весь его запас — миллиард единиц — был распродан, а опоздавшие кусали локти от досады. Что же за товар вызвал такой ажиотаж? Компания Brave Software собрала около 35 миллионов долларов в ходе первичного предложения монет, или ICO, продавая токены базового доступа (basic access token, или BAT).
В конце весны и начале лета 2017 года мир охватила настоящая ICO-мания. За первые семь с половиной месяцев года в эту новую сферу инвестиций влилось почти полтора миллиарда долларов
[91]. Подобно биткоинам, токены представляют собой уникальный конвертируемый цифровой актив, транзакции которого подтверждаются через открытый, децентрализованный блокчейн. Но, в отличие от биткоина, токены чаще всего предназначены для сделок в рамках отдельной отрасли или группы, использующей определенное приложение Dapp. Кроме того, токены не добываются путем постоянного майнинга, а создаются за счет однократной эмиссии специально для ICO.
Другие ICO-проекты собирали суммы, в шесть раз превосходящие выручку Brave Software. За один год было побито несколько рекордов краудфандинга. Однако распродажа токенов Brave (в намеренно ограниченном количестве, что редко бывает при крупных ICO) примечательна невероятной скоростью. Очевидно, инвесторы поверили, что Brave предлагает токен, который может полностью изменить захиревшую отрасль контекстной и медийной рекламы. В качестве платежного средства для стремительной распродажи компания выбрала криптовалюту эфир, что вызвало некоторые опасения насчет инвесторов-тяжеловесов, которые могли вытеснить с поля менее крупных игроков. Однако этот выбор во многом объясняет и заманчивость уникального предложения Brave. За ним кроется первая серьезная попытка придать ценность ресурсу, который мы обычно раздаем бесплатно или с минимальной выгодой для себя, — нашему вниманию. Вот в чем подлинная сила новой идеи токенов. Они позволяют переосмыслить и переопределить саму природу обмена ресурсами, лежащую в основе любой экономики.
Дивная новая экономика рекламы
Любой, кому доводилось сражаться с надоедливыми всплывающими окнами, из-за которых виснет браузер и невозможно прочесть выбранную статью, знает, что рынок медийной и контекстной рекламы функционирует далеко не лучшим образом. Когда-то нам обещали исключительную точность, отличную аналитику, адресный маркетинг и более высокий доход от качественного контента. Сейчас же можно с уверенностью сказать, что у всех трех субъектов рекламной отрасли — авторов контента, рекламодателей и пользователей (зрителей/читателей) — есть основания для жалоб. Рекламные баннеры и непрошеные видеоролики не только мешают просматривать сайты, но и буквально пожирают трафик. (По некоторым подсчетам, абоненты мобильных операторов США платят около 23 долларов за просмотр ненужных им рекламных роликов
[92].) Что касается рекламодателей, то «боты», которые генерируют ложные данные трафика, завышают стоимость объявлений на сомнительных сайтах. В итоге, согласно подсчетам Ассоциации рекламодателей США, в 2016 году индустрия потеряла 7,2 миллиарда долларов
[93]. Между тем падение CPM — цены за 1000 просмотров баннера или ролика, базовой единицы ценообразования в области медийной рекламы — вредит крупным интернет-изданиям, которые вынуждены конкурировать с бесчисленными альтернативными площадками для размещения контента: блогами, соцсетями и т. п. В итоге потребитель почти неизбежно выбирает блокировку рекламы: в 2017 году соответствующие программы были установлены на 600 миллионах мобильных и стационарных устройств
[94]. Если так пойдет и дальше, крупные информационные агентства останутся без притока средств, необходимых для качественной работы журналистов.
Все это приводит к ухудшению качества информации и нездоровой системе поощрений, которая помогает авторам «фейковых новостей» завоевывать рынки и получать деньги за рекламу — главным образом благодаря лжи. Ложно все: и контент, предлагаемый читателям, и данные о трафике, предоставляемые заказчику рекламы. Таким образом, в выигрышном положении оказывается тот, кто сознательно распространяет заведомо ложные сведения ради власти или наживы. Вероятно, все мы, вне зависимости от политической позиции, согласимся, что подорванное доверие к качеству информации в среде, где некогда неоспоримые факты приходится подвергать сомнению, крайне опасно для демократических процессов и общества в целом.
