Не исключено, что сейчас Брейтман жалеет о том, что реальная цифра превзошла самые смелые фантазии. Из-за гигантского сбора они с мужем оказались в зоне пристального внимания. Стали очень заметны и досадные задержки в разработке ПО, которые только увеличились из-за внутреннего конфликта четы Брейтман с Йоханом Геверсом — председателем якобы независимого фонда Tezos, отвечавшего за распределение средств
[115]. Ссора стала достоянием общественности и породила слухи, что Комиссия по ценным бумагам и биржам собирается расследовать деятельность компании
[116]. Артур и Кэтлин Брейтман попытались пресечь эти слухи, заявив, что комиссия даже не пыталась с ними связаться.
Супруги Брейтман и подобные им предприниматели управляют стартапами в начальной фазе, когда обычно ищут финансовую поддержку бизнес-ангелов, а также друзей и родных. Но здесь мы наблюдаем нечто беспрецедентное — сбор огромных средств от широкого круга инвесторов, что, как правило, возможно лишь через несколько лет успешной деятельности и стабильного роста компании. Владельцам обычных стартапов, которые подолгу обивают пороги самых разных фирм в Пало-Альто и Маунтин-Вью только для того, чтобы выпросить ничтожные первые вливания в 500 тысяч долларов, это может показаться весьма несправедливым. То же относится и к более крупным компаниям, которым приходится осаждать юристов и регуляторов с Уолл-стрит, чтобы провести IPO — первичное публичное предложение акций.
Вспомним, например, на что пришлось пойти компании Blue Apron — изготовителю пищевых полуфабрикатов, — чтобы выставить акции на продажу и собрать 300 миллионов долларов в июне 2017 года. Изначально руководство компании намеревалось продавать акции по цене от 15 до 17 долларов за штуку, однако покупателей не нашлось
[117]. Тогда цену понизили. Потом понизили еще раз. В итоге при первичном предложении акции торговались по 10 долларов. К тому времени компания Blue Apron продержалась на рынке около восьми лет. Ее выручка за предыдущий год составила 800 миллионов. У нее был свой продукт и неплохая история. А месяцем позже стартап под названием block.one, не проживший и года, провел ICO и собрал 185 миллионов долларов. В качестве продукта предлагалась еще не запущенная блокчейн-платформа EOS, разработанная для предпринимательских нужд. У создателей block.one имелись весьма интересные идеи, кроме того, они утверждали, что их блокчейн будет обрабатывать миллионы транзакций в секунду. Однако никто не давал гарантий, что результат совпадет с обещаниями.
И все же сравнивать децентрализованные платформы с традиционными компаниями вроде Blue Apron не совсем правильно. Теоретически любой владелец токенов получает прибыль от расширения сервиса, сетевого эффекта и повышения стоимости. Платформы устроены не так, как традиционные организации с четко выделенным руководством и акционерами, у которых есть строго определенное право голоса в зависимости от доли в компании и конкретный источник выручки. Будущий «доход» (если его можно так назвать) от платформы block.one составит растущая стоимость токенов, прибыль от которой получат и пустят в оборот майнеры, разработчики и пользователи EOS; таким образом, обогатится каждый. В подобных сетевых проектах размываются границы между компанией, владельцами, руководителями, сотрудниками и потребителями. Поэтому можно сказать, что параллели с традиционными акционерными обществами здесь некорректны. Фактически именно это несоответствие ключевых принципов и понятий лежит в основе ожесточенных юридических дебатов.
Комиссия по ценным бумагам: предупреждение или зеленый свет?
Самую большую тревогу в сфере ICO вызывают действия государственных регуляторов, которые в любой момент могут «прижать» торговцев токенами и объявить о необходимости регистрации токенов в качестве ценных бумаг. Это может привести к краху рынка. В сентябре 2017 года прозвенел первый тревожный звонок: китайское правительство полностью запретило ICO
[118]. Цены на все криптовалюты, включая биткоин и эфир, тут же упали. После этого шага многим популярным обменникам криптовалюты в Китае пришлось отказаться от работы с десятками токенов.
Что касается американской Комиссии по ценным бумагам и биржам, то хотя она и не предприняла официальных действий после краха The DAO, тем не менее свое мнение высказала четко. Токены, подразумевающие инвестиционные обязательства, могут рассматриваться как ценные бумаги и, следовательно, требуют регистрации, оглашения и прочих процедур, которые почти никогда не проводятся при ICO
[119]. Правда, какие токены соответствуют стандартам The DAO, до сих пор непонятно. Комиссия не утверждала, что все токены будут рассматриваться как незарегистрированные ценные бумаги, а заявила, что «этот вопрос будет решаться в зависимости от фактов и обстоятельств».
