У истоков движения стояла группа разработчиков во главе с Алексом Мизрахи. В 2013 году команда запустила версию «Биткоин 2.0» под названием Colored Coins, взяв за основу наброски Мени Розенфельда, опубликованные годом ранее. Идея заключалась в следующем: записать уникальные, подтвержденные метаданные о материальном объекте — например, серийный номер автомобиля или географические координаты земельного участка — и связать их с именем законного владельца, который получит персональный ключ доступа к биткоин-аккаунту. Для выполнения операций в системе Биткоин необходимо заполнить информационные поля, и при передаче права собственности на автомобиль новому владельцу хеш этого документа можно будет вставить в транзакцию, подтвержденную сетью майнеров. (Алгоритм хеширования здесь аналогичен используемому майнерами биткоина, за исключением того, что его выполняет владелец имущества или тот, кто уполномочен обновлять эту информацию. По сути, текст документа, в который внесены новые сведения относительно прав и обязанностей, включая новое имя собственника и условия владения имуществом, обрабатывается с помощью необходимых инструментов и на выходе дает численно-буквенную последовательность — хеш. Затем этот хеш вносится в параметры блокчейн-транзакции.)
В данном случае количество использованной криптовалюты не имеет значения. Можно перевести несколько центов, хотя, вероятно, понадобится еще заплатить майнерам за включение транзакции в блок. Однако сама транзакция — не более чем способ передать информацию о некоем праве или соглашении. Это стало возможным потому, что, как мы уже говорили, криптовалюта в блокчейне обладает рядом свойств, которые отличают ее от привычных нам денег: она поддается программированию и может передавать данные и инструкции. Заметим, что владельцу активов необязательно использовать этот инструмент только для передачи права собственности. Он может сделать перевод между своими же биткоин-кошельками исключительно для того, чтобы неопровержимо подтвердить факт владения домом, автомобилем или иным видом имущества.
На практике Биткоин оказался не самым удобным инструментом для таких операций, поскольку его язык программирования имеет ограниченные функции. Именно поэтому более гибкий и многофункциональный Эфириум и другие блокчейн-платформы привлекли внимание многих разработчиков. Но если говорить о замысле, то проект Colored Coins — чьи авторы уже успели основать новый блокчейн-стартап Chromaway, который регистрирует сделки с недвижимостью в Швеции, — был прорывным. Он поставил вопрос о создании защищенного от фальсификаций реестра активов и объединил новую идею децентрализованного доверия с многовековой практикой отслеживания собственности: истории правообладателей, документов, актов передачи.
Если вы когда-нибудь покупали жилье, то наверняка знаете, что такое проверка юридической чистоты объекта (хотя, возможно, и не до конца представляете, зачем она нужна). Историей объекта недвижимости занимается целая когорта специалистов. (Вряд ли вам захочется выложить сотни тысяч долларов — причем, скорее всего, кредитных — за квартиру, в которой вы не сможете жить, потому что в последний момент объявился ранее не учтенный правообладатель!) Что происходит, когда вы платите за проверку юридической чистоты? Нанятая вами команда изучает историю жилищного объекта, чтобы убедиться, что в ней нет «черных пятен», например поддельных документов об одной из предыдущих сделок. Если бы любое изменение сведений о владельцах хешировалось и заносилось в блокчейн-реестр, такая проверка занимала бы секунды и ничего бы не стоила, а число мошеннических сделок заметно бы сократилось.
Даже в развитых странах с относительно эффективным кадастром недвижимости порой сложно проследить всю историю объекта. У каждого из американских штатов своя система регистрации прав на недвижимое имущество (так называемый титул Торренса). Это означает, что кадастр создается и поддерживается властями штата. Первичная запись занимает много времени, поскольку в ней должны фигурировать максимально полные сведения о новом объекте. Дальнейшие записи вносить проще, однако чем их больше, тем труднее отследить исторические детали — оформление и передачу права собственности. В каком-то смысле блокчейн-реестр предоставил бы автоматизированную версию этой абстрактной системы — титул Торренса с облегченным поиском. Однако для создания распределенного реестра нужно, чтобы записи о купле-продаже постоянно добавлялись, а в случае с недвижимостью такие сделки совершаются один раз при жизни поколения. Поэтому правительственным структурам гораздо проще заключить договор с компанией, которая бы перевела уже существующие архивы в формат, необходимый для их записи в блокчейн-реестр. В любом случае предстоит очень серьезная юридическая работа. Появление распределенных реестров может в корне изменить всю сферу имущественного права. Например, страховые компании, которые гарантируют домовладельцам возмещение убытков в случае юридических осложнений, просто прекратят работу. А вот жилищные инвесторы, которые сейчас вынуждены месяцами держать крупные суммы на депозитных счетах, смогут высвободить этот капитал, что весьма положительно скажется и на рынке недвижимости, и на рынке ценных бумаг.
Великое обещание: высвобождение мертвого капитала
Реструктуризация жилищного и страхового рынка развитых стран — заманчивая перспектива. Однако, как мы уже говорили, самые вдохновляющие перемены ожидаются в странах третьего мира. Ведь здесь речь идет не просто о новом способе записи данных, а о возможности изменить уклад жизни, о выработке доверия к общественной системе хранения информации — без чего невозможно создать социальный капитал и увеличить масштаб и интенсивность экономического обмена.
Эрнандо де Сото, увидевший в технологии блокчейн возможность осуществить свою давнюю мечту и гарантировать малоимущим право собственности, описывает потенциальные перемены в моделях поведения так: «Главная причина, по которой жители постсоциалистических и развивающихся стран неохотно предоставляют сведения о себе, кроется даже не в неэффективности бюрократической системы. Проблема в недостаточном доверии к тем, кто распоряжается данными. Люди боятся, что предоставленная информация будет использована против них. Вот чем так привлекателен неуязвимый блокчейн. Если подать эту идею в нужном свете, многие захотят внести туда сведения о себе»
[186].
Сейчас перуанский экономист работает над осуществлением своей мечты в альянсе со стартапом BitFury. Он проводит пилотный проект в Грузии — переводит кадастр недвижимости страны на блокчейн-платформу
[187]. Подобные инициативы осуществляются и в других странах: компания Chromaway ведет аналогичный проект в Швеции, а стартап BitLand — в Гане. Даже в США происходят весьма интересные сдвиги. Например, блокчейн-стартап Ubitquity заключил контракт с виргинской риелторской компанией Priority Title & Escrow с целью «упростить процесс отслеживания и записи данных для проверки юридической чистоты объекта», как пояснил СЕО компании Натан Воснак
[188].
