Теоретически такие системы могут избавить нас от канцелярской работы, а также от затяжных процедур согласования и подтверждения, проводимых разного рода инстанциями. Это, в свою очередь, понизило бы себестоимость операций и вероятность сбоев, а в идеале расширило бы доступ к денежным средствам. Но те же механизмы могут служить и более масштабным общественным целям, например помочь финансовой инклюзии. Скажем, недокументированные мигранты в США могли бы использовать посольство своей страны как «бюро идентичности». Посольство предоставляло бы доказуемое цифровое удостоверение личности, которое затем предъявлялось бы при переводе денег за рубеж вместо всех остальных документов. Если привязать посольские идентификаторы к прозрачным биткоин-транзакциям, финансовые институты смогут осуществлять полностью легальные переводы средств, но при этом сохранят набор инструментов, позволяющих распознать отмывание денег и прочие незаконные операции.
Блокчейн как механизм идентификации привлекает не только молодые компании. Серьезный интерес к нему проявляют и корпорации Microsoft, IBM и Intel. Руководство Microsoft ищет универсальные решения и сотрудничает с разработчиками открытого ПО из всех стран мира, а также лидерами в сфере разработки инфраструктур для Биткоина и Эфириума: Blockstack и ConsenSys соответственно. Глобальная цель, как объясняет главный блокчейн-стратег Microsoft Йорк Роудс, заключается в создании «открытой, независимой системы идентификации на базе блокчейна, которая позволит пользователям, продуктам, приложениям и сервисам взаимодействовать друг с другом, с организациями и провайдерами облачных хранилищ»
[211]. Идея весьма амбициозна, и, если выработать стандартную, универсальную архитектуру, с помощью которой пользователь может накапливать и хранить личные данные на блокчейн-адресе, подконтрольном только ему, этот адрес мог бы стать ядром распределенной идентичности, открывая «цифровые двери» блокчейн-экосистем и реестров. Это позволило бы инноваторам начать разработку новых мощных приложений, обслуживающих цифровую идентичность и прокладывающих нам путь в мир децентрализованной коммерции.
Легко не будет
Важно прояснить некоторые свойства ныне преобладающей модели управления идентичностью на основе блокчейна. Концепция, которую сейчас развивают такие крупные игроки, как ConsenSys, Blockstack и Microsoft, не предполагает непосредственного внесения данных, подтверждающих идентичность, в блокчейн-транзакции. Это очень быстро исчерпало бы ограниченные накопительные возможности распределенного реестра, по крайней мере в системе Биткоин. Следовательно, данные должны храниться вне сети, там, где предпочтет пользователь: на компьютере, смартфоне или другом локальном устройстве, или же в облачном хранилище, предоставленном IBM, Microsoft или Amazon Web Service. Конечно, все эти варианты требуют определенного уровня доверия к провайдеру. Поэтому интересно, что часть новых децентрализованных систем для хранения данных в интернете (Maidsafe, Storj, IPFS или Sia) также рекламируются как инструменты для управления личными данными в целях идентификации. Эти хостинговые системы не контролируются отдельно взятыми компаниями.
Тем не менее есть принципиально важные виды данных, которые должны храниться в блокчейне. Во-первых, информация о ключевых парах — открытой и тайной части криптографической подписи, о которой мы уже говорили. Впрочем, здесь речь идет о том, как именно мы используем личный ключ, когда делимся идентифицирующей информацией, а не о подписи официальных заверителей. Частное лицо или организация подписывается с помощью открытого ключа, который очевидным образом прикреплен к имени или названию, означающему нечто в реальном мире, например PaulVigna1, MichaelCasey9342, AcmeCorp, theageofcryptocurrency.com. Таким образом пользователь демонстрирует компьютерам — валидаторам блокчейна, а значит, и всему миру, что он и только он владеет правами на это имя и может законным образом привязывать его к данным, хранимым вне сети.
Чтобы понять, как работает эта модель, представим, что Майкл ищет работу. Итак, ему нужно доказать потенциальному работодателю, что он окончил Университет Западной Австралии. Для этого он должен 1) использовать личный ключ, чтобы подписать открытый блокчейн-адрес MichaelCasey9342; 2) с помощью того же ключа предъявить цифровую запись, или хеш, своего диплома, который, в свою очередь, криптографически подписан университетом и хранится вне сети. Такая последовательность действий создает неизменяемое подтверждение одного из атрибутов Майкла, а именно его статуса выпускника австралийского университета. Благодаря временным меткам блокчейн-транзакции могут подтвердить, что вся последовательность доступа к данным должным образом контролировалась правообладателем, то есть Майклом.
Процесс показался вам сложным? Что ж, так оно и есть. Потому многие скептики и сомневаются, что технология блокчейн может решить проблему идентификации. Процедуры подтверждения влекут за собой риск нарушения конфиденциальности. Кроме того, как мы отмечали в прошлой главе в связи с регистрацией права собственности, для подтверждения почти всегда требуется свидетельство доверенной третьей стороны, что возвращает нас к давней проблеме посредничества. Во многих случаях вам все равно понадобится поручительство банка (чтобы доказать, что ваш счет не связан ни с какими махинациями), или, скажем, университета (чтобы подтвердить подлинность диплома), или почтового провайдера (чтобы доказать, что вы добросовестный корреспондент, а не спам-бот).
Блокчейн-скептики не всегда принадлежат к лагерю любителей «официальных бумаг». В их числе немало влиятельных поклонников цифровой идентификации, таких как Стив Уилсон, давний и убежденный сторонник перехода от устаревшей модели статической идентичности к предъявлению криптографически доказуемых атрибутов. «Открытые и общедоступные блокчейны гордо отвергают любых посредников, однако в большинстве случаев наши заявления ничего не стоят без свидетельства третьей стороны, которая ручается за нас тем или иным образом, — поясняет Уилсон. — Блокчейн прекрасно подходит для выполнения многих задач, но это все же не волшебная универсальная платформа. Он разрабатывался вовсе не для управления идентичностью»
[212].
Но что если мы действительно можем окончательно избавиться от уполномоченных посредников? Если мы хотим выстроить такую блокчейн-модель, которая докажет нашу благонадежность и платежеспособность, не лучше ли собрать и подтвердить все те богатые цифровые данные, которые мы пассивно накапливаем в ходе своей онлайн-жизни, чем полагаться на свидетельства третьих сторон, фиксирующих важные для нас события: рождение, защиту диплома, первую работу и пр.? При наличии надежных криптографических инструментов, позволяющих скрыть конфиденциальную информацию, наши «цифровые следы» помогут, например, использовать аккаунт в соцсетях, чтобы показать, что мы общаемся не с недоучками, а с обладателями университетских дипломов. Он же может предоставить полезные сведения об истории платежей и поездок, распорядке дня и, конечно, посещаемых сайтах. Если владельцы соцсетей и прочих интернет-площадок согласятся на открытые стандарты в сфере метаданных, можно будет создать куда более тонкие и грамотные инструменты идентификации, чем, скажем, у таких бюро кредитных историй, как Equifax. Именно поэтому в наши дни появляются компании, занятые алгоритмическим кредитным скорингом, и многочисленные стартапы, работающие с «большими данными». Блокчейн-система, основанная на математических доказательствах, могла бы помочь нам достигнуть взаимного доверия и расширить рамки социально-экономического обмена.
