Невзирая на сложность задачи, неофициальный альянс технологов, предпринимателей, художников, музыкантов и уставших от пиратства музыкальных продюсеров сейчас исследует потенциал применения блокчейна ко всей сфере человеческого самовыражения. Основная идея состоит в том, что в результате присоединения к цифровому произведению метаданных о названии, авторе, дате создания и прочих деталях и их последующем внесении в неизменяемый блокчейн-реестр можно превратить фактически бесхозный, легко воспроизводимый ресурс в уникальный продукт, чьи перемещения в интернете легко отслеживать и контролировать. Хотелось бы надеяться, что это наделит новыми правами и свободами как создателей творческого контента, так и его потребителей.
Нам удалось провести один из первых экспериментов в этой области: 2 февраля 2015 года мы взяли хеш нашей первой книги «Эпоха криптовалют» и внесли эту информацию в блок № 341705 на блокчейне Биткоина. Дэн Ардл, научный директор Совета по цифровым валютам, чьи блокчейн-инструменты мы использовали для транзакции, пояснил ее важность так: «Этот хеш — уникальная функция книги, следовательно, он не мог быть создан раньше, чем ее текст
[225]. Если хеш фигурирует в биткоин-транзакции, он неоспоримо подтверждает существование книги в конкретный момент осуществления транзакции. Это доказательство вписано в самый надежный и прозрачный реестр, когда-либо созданный человечеством». В каком-то смысле мы проделали усложненную версию старого трюка, к которому раньше прибегали писатели, чтобы подтвердить авторство: они отправляли копию рукописи сами себе, чтобы штемпель с датой на конверте послужил доказательством их права на интеллектуальную собственность.
По правде говоря, мы нисколько не сомневаемся, что американский суд защитит наше авторское право, и занесли книгу в блокчейн-реестр исключительно в экспериментальных целях. Кроме того, большинство ее экземпляров продано в бумажном виде, то есть их невозможно скопировать, но нельзя и отследить, и блокчейн здесь тоже бессилен. Его потенциал главным образом применим к цифровым произведениям (в частности, музыкальным), которые сейчас бесконтрольно распространяются в интернете. Есть надежда, что блокчейн сможет выполнять ту же функцию, что теги и подписи на фотоснимках, — превращать воспроизводимый контент в уникальный актив, в данном случае цифровой.
Британская певица, лауреат премии «Грэмми» Имоджен Хип в числе первых музыкантов опробовала блокчейн-сервисы. С помощью компании Ujo — одного из детищ лаборатории ConsenSys — Хип занесла в блокчейн Эфириума песню «Маленький человек» (Tiny Human), посвященную дочери. За 60 центов любой пользователь может скачать трек, зная, что средства автоматически распределятся по смарт-контракту и поступят на счета создателей песни, включая не только саму Имоджен Хип, но и звукооператора, музыкантов и т. п. За 45 долларов другие музыканты, занятые некоммерческими проектами, могут скачать различные «элементы» песни — вокал, партию ударных, струнных или басов, чтобы семплировать их и использовать в своей работе. Впрочем, пока этот маркетинговый ход не принес особой прибыли.
С точки зрения Имоджен Хип, главное — не доход от прямых продаж музыкального произведения, а полнота и богатство сведений, которые мы получим, когда музыкальный файл будет неразрывно связан с именем своего создателя. Певица рассматривает эту информацию не как инструмент конкурентной борьбы с другими исполнителями или ревностной защиты авторского права, а скорее как возможность открытия, сотрудничества и инновации. «В мире миллионы исполнителей, о которых мы ничего не знаем. Мы никогда не слышали их музыки и понятия не имеем, на что они способны, что умеют, — говорит Хип. — Этих людей надо как-то поддерживать и выводить в свет, чтобы не только крошечный процент музыкантов мог прилично зарабатывать, но и у каждого была возможность найти свою публику. <…> Мне кажется, в музыкальной индустрии давно назрели перемены, и это хорошо. Я чувствую, что прямо сейчас начнется что-то важное»
[226].
В наши дни монополия на сведения об исполнителях и композициях принадлежит студиям звукозаписи. Нередко они злоупотребляют этим с помощью правовой системы контроля, известной как «технические средства защиты авторских прав» (ТСЗАП), которая разработана для борьбы с пиратством в эпоху интернета. Претензии к этой системе высказывают как создатели, так и потребители творческого контента, поскольку она налагает жесткие ограничения на творчество. Например, документалистам приходится останавливать съемку, если где-то фоном звучит музыка, иначе можно нарваться на иск от студии, которой принадлежат права на композицию. Исполнители тоже жалуются, так как им достается лишь небольшая часть выручки. «Уж лучше бы наши поклонники свободно слушали музыку и делились ею из любви к искусству, чем сидели и боялись, что на них подадут в суд», — считает Имоджен Хип
[227].
Конечно, не стоит забывать, что система ТСЗАП создавалась для борьбы с бесконтрольным распространением цифровых файлов, однако, похоже, решение этой проблемы уже найдено. Раньше считалось, что, в отличие от материальных объектов вроде книги или видеокассеты, цифровой файл нельзя рассматривать как отдельный уникальный актив, так как его в любой момент можно скопировать, причем практически бесплатно. Но с ТСЗАП вся творческая индустрия превратилась в площадку, где взаимный обмен между создателями не поощряется, а постоянно ограничивается. Кроме того, наши возможности как потребителей тоже сузились. По мере того как потоковое вещание, или стриминг, становится основным способом потребления (и монетизации) музыки и фильмов, заметно ухудшается качество воспроизведения (ведь для совместимости с любыми проигрывателями и устройствами нужны «легкие» форматы файлов). В этом не было бы ничего страшного, если бы потребитель мог доплатить за доступ к высококачественному контенту на другой платформе, но выбора у нас как раз нет. (Этим фактором, а не только ностальгией и модой на хипстерское движение отчасти и объясняется проснувшаяся любовь к винилу.)
Однако технология блокчейн помогла бы нам вспомнить забытое чувство уникальности каждого произведения искусства. По мнению Лэнса Кунса, юриста компании Davis Wright Tremaine, блокчейн предлагает цифровую версию «доктрины первой продажи», которую проще всего объяснить на примере книжных магазинов
[228]. При продаже книги происходит передача не только права собственности на объект, но и самого объекта. Поэтому вторичные продажи книг — например, с рук или в букинистических магазинах — никем не контролируются, ведь торговец не может одновременно и продать книгу, и оставить ее себе (разве что проделает трудоемкий и долгий процесс копирования, но тогда у него останется не книга, а ее жалкая копия). Но в отношении электронных книг и прочих цифровых файлов возникает та же проблема, которая преследовала криптовалюты до появления биткоина, — двойное расходование. Скопировать текстовый, музыкальный или видеофайл — пара пустяков. Но, как говорит Лэнс Кунс, благодаря блокчейн-платформам «на наших глазах появляются системы, которые могут гарантировать, что лишь одно цифровое “издание” будет законным образом продаваться или передаваться другому владельцу». Вспомним главу 3, где мы объясняли, каким образом блокчейн сделал возможным понятие цифрового актива.
