– Окей, заберите нас с девушкой, – решил он. – Оплачу сейчас. Пришлите данные для перевода.
– Да-да, конечно, – залюбезничал авиаконсультант. – Наша машина заберет вас, откуда скажете, и доставит в аэропорт. Уже через полтора часа экипаж будет на борту, а через два борт будет готов к полету.
Пока Кезон переводил деньги, я наложила на его многострадальную ногу повязку – кровь начала останавливаться. Бинта, правда, оказалось не так уж и много, и он немного окрасился в алый цвет. Что ж, нам нужно было спуститься вниз и попасть в аптеку.
– Больно, – снова заныл он. – Жжет!
– Ты терпеть вообще не умеешь? – нахмурилась я.
– Умею.
– Тогда терпи!
– Нет, лапуля, страдай вместе со мной, – заявил Кезон, поднимаясь и садясь рядом со мной на бетонную перегородку, которая еще сильнее нагрелась на солнце. Он сел так близко, что наши предплечья касались друг друга. И зачем-то положил мне на плечо голову.
– Спасибо, – сказал Кезон другим голосом – взрослым и спокойным. – Это реально было глупо. Мне говорят, что у меня нет чувства самосохранения. Наверное, это действительно так.
– У тебя головы нет, – ответила я, щурясь на ярком солнце, которое пекло все сильнее и сильнее. Ужасно хотелось пить, но уходить не хотелось. Почему-то жар на раскаленной крыше напомнил мне пляж в Галазе, когда солнце палило так, что даже мысли сложно было собрать в кучку. Правда, рядом было море – оно освежало и придавало сил. Почему от Кезона пахнет морем?
– Может быть, – легко согласился он. – У меня вопрос – почему ты так испугалась? Почему схватила меня за пояс?
– Боялась, что упадешь, – искренне ответила я, чувствуя приятную тяжесть на плече – Кезон положил на него голову.
– Кто так сделал? – вдруг спросил он.
– В смысле?
– Ты вела себя так, словно кто-то так уже делал однажды. Поэтому и испугалась.
– Один… Один мой знакомый, – ответила я тихо.
– Твой бывший? – не отставал Кезон.
– Мой бывший, – вздохнула я, глядя на слепящее солнце. – Не тот, который гоняется за мной. Другой.
– Другой, – повторил за мной словно эхо Кезон. – Много у тебя бывших. И что, твой бывший номер два спрыгнул с крыши?
– Пытался, – ответила я еще тише. – Давай не будем об этом? Пожалуйста. И запомни – с бездной нельзя шутить.
– Я сам – бездна, – хрипло рассмеялся он и тихо запел на английском одну из песен «Красных лордов», которую я когда-то слышала.
Мне говорили – сторонись бездну.
Это дорога в боль. Это дорога в ад.
Мне говорили, а я их не слушал.
Что делать, если бездна – в моей груди?..
5 лет назад, Галаз
Наташа спешила домой. Ее распущенные рыжие волосы, которые в лучах закатного солнца казались красными, развевались на ветру. Февральский ветер был юго-западным, холодным, и нес с собой шторма и дожди. Небо было тяжелым и низким – будто налитым свинцом. Казалось, еще немного, и оно порвется, как полиэтиленовый пакет, и свинцовые тучи обрушатся на землю и море.
На душе у девушки тоже было тяжело. Тот, кого она любила, тот, кто был для нее одним из самых важных людей в жизни, сошел с ума. Несколько недель назад она узнала, что ее Сережа принимает наркотики. Наташа и раньше догадывалась, что с ним что-то не так – слишком странным стал ее парень, слишком нервным, слишком скрытным. Но она не понимала, что с ним – а может быть, не хотела понимать. Правду всегда боятся. Правда – она как пуля. Или копье. Вонзается в сердце и разрывает его на куски.
Наташа до сих пор помнила, как ворвалась в его комнату и увидела, в каком он состоянии после приема этой ужасной отравы. Она кричала, плакала, умоляла Сережу остановиться, но на тот момент он стал словно невменяемым. Она плакала, а он смеялся. Она не хотела жить, а он кричал, как любит эту чертову жизнь. Она сидела неподвижно на стуле, а он прыгал под музыку.
С того момента он больше не был тем Сережей, которого она знала с самого детства. Наркотики изменили его, раскрошили не тело, а душу. И Наташа не знала, что ей теперь делать. Она рассказала обо всем его матери, женщине, усталой от всего, и та плакала и спрашивала у Наташи, что ей теперь делать, как будто Наташа знала, что.
«Я не знаю, как быть, – говорила ей мама Сережи, глядя в пол немигающими глазами. – Что теперь делать? А если люди узнают?»
«Надо его лечить», – отвечала Наташа, которая все время искала информацию о том, что ей теперь делать. Сережу нужно было лечить, и срочно.
«Как? Он ведь не хочет, – пожимала плечами женщина. – А в наркологический диспансер против воли не берут!»
«Тогда нужно обратиться в платный реабилитационный центр! Я читала про них, и знакомым звонила. Там проходят длительную реабилитацию, которая называется “Двенадцать шагов”. Мне посоветовали несколько действительно хороших, где не издеваются, а действительно помогают! – воскликнула Наташа со слезами на глазах. – Они увезут Сережу силой, и он останется в центре примерно на год. С ним будут работать и врачи, и психотерапевты. Мы не сможем с ним видеться, мы – созависимые. С нами тоже будут работать…»
«А деньги нам взять откуда? – перебила ее мать Сережи нервно. – Скажи, где? У меня кроме него еще двое, мужа нет. Я тружусь на двух работах, чтобы семью прокормить».
«Я буду помогать!»
«Да ты своему брату лучше помоги! Господи, что же делать, что делать? – заплакала женщина. – Не понимаю, почему это случилось с нами. С моим сыночком».
Наташа тоже не понимала, почему. Наверное, все началось с того, что группа Сережи так и не попала на прослушивание – они провалились на первом этапе, когда отправляли видео. Сережу это ужасно подкосило. Какое-то время он был в депрессии, хотя друзья и Наташа изо всех сил старались ему помочь, всегда были рядом и поддерживали как могли. Поняв, что он не сможет быть таким же, как его обожаемые «Лорды», Сережа замкнулся в себе. Даже Наташу перестал близко подпускать – говорил, что ему нужно побыть одному. Он часто уходил куда-то и пропадал на несколько часов. Наташе говорил, что гуляет у моря или играет на гитаре, и она верила. Как-то раз ей сказали, что видели Сережу с Альбертом, но он отмахнулся – заявил, что перепутали.
Уже потом Наташа поняла, кто пристрастил Сережу к наркотикам. Альберт. Он так и не покинул Галаз после окончания школы, не отправился учиться заграницу – у его матери начались большие проблемы с бизнесом, и он то ли остался помогать ей, то ли его оставили специально, чтобы он находился под присмотром родителей. Правды никто не знал. Наташа тоже осталась в Галазе, хотя планировала учиться в Москве или в Питере. Она отлично сдала экзамены и получила высокие баллы, которые без труда могли обеспечить ей место на бюджете. Но ее мечтам не суждено было сбыться – Сережа сдал экзамены ужасно, и о поступлении на бюджет не могло быть и речи. А его мать была против, чтобы он уезжал и учился на платном отделении – считала, что Сережа должен помогать ей и младшим детям. Ему пришлось остаться в Галазе. И Наташе пришлось, хотя Сережа просил ее уехать – они даже поругались. Но осталась она не только ради своего парня, а еще и из-за того, что брату в очередной раз потребовались деньги на лечение из-за его больного сердца. Вместе с Сережей она поступила в аграрный техникум, подрабатывала и мечтала, что через два года они вместе уедут из Галаза покорять мир. Он – своей музыкой, она – своими знаниями, хотя, честно говоря, Наташа тогда не очень-то и хорошо понимала, чего хочет от жизни.
