Открутил бронзовый вентиль подав газ на рабочие краны. Ничего особенного, обычные пробковые, разве только более массивные. Просто так и сердито. А даже если немного и будет подтравливать, так оно и не критично.
- Заряжай, - подал команду Михаил.
По этой команде один из парнишек подхватил берестяной стакан, с деревянным дном который плотно вошел в стальной ствол, диаметров сантиметров в пятнадцать. Вогнав стакан наполовину, взрезал шпагат, удерживающий разрезанные стенки. Протолкнул дальше. Второй вооружился шомполом, эдакой колотушкой переростком и протолкнул снаряд до упора.
Тем временем Романов открыл один кран, наполнив газом кожаный мех. Ну не придумал он ничего лучшего для дозирования газа. А если пускать на глазок… Точность у орудия и так не ахти. Перекрыл первый кран, и открыв второй перекачал газ в газогенератор. Одновременно потянул штангу взводя курок внутри казенной части. Вновь закрыл кран. Не теряя времени, прицелился и выжал спусковой крючок.
Хлопок выдался знатным. Несмотря на то, что орудие было на массивной деревянной станине, оно ощутимо лягнулось. Стакан вылетел из ствола, и тут же его стенки раскрылись отправляя стрелы в самостоятельный полет. Сам он пролетел пару десятков метров, после чего упал в снег.
- Заряжай, - не дожидаясь результата приказал Михаил.
Стрелы летят по крутой траектории и до цели им секунд пятнадцать. Так что еще до того, как первая партия накрыла противника, в полет отправилась вторая.
Не сказать, что этот обстрел наделал много бед. Но несколько человек Михаил все же ссадил. Как достал и лошадей. Всадники заметались, но Михаил продолжал обстрел, и в итоге они отступили, за пределы досягаемости орудия. Ну вот не видели они никакого смысла в том, чтобы торчать под обстрелом, как стойкие оловянные солдатики.
Только проблемы нападающих на этом не закончились. Отогнав конницу, Михаил вооружился своим луком и персонально выделанными зажигательными стрелами. Одна ушла мимо, из-за бокового ветра. Зато последующие если и мазали, то только проходя между балок каркасов машин. Но в любом случае, два десятка стрел, лишили половцев их артиллерии, запылавшей жарким пламенем.
- И что теперь будем делать, Михаил Федорович? – поинтересовался Гаврила, наблюдая бесславный конец онагров.
- Как что. Договариваться, конечно, - хмыкнул Михаил. – Гордей, готовь моего коня, сам поеду за стену, - повысив голос, приказал он десятнику личной охраны.
- То есть, ты все равно хочешь откупиться? – удивился полусотник.
- Гаврила, если этот урод упрется, то он все равно нас пожжет. Не мытьем, так катаньем. А так, мы огрызнулись. Показали, что просто с нами не будет. Он ведь не знает, сколько у нас пушек. Ему остается либо сохранить лицо, согласившись на разумный выкуп. Либо раскатать нас, потеряв уйму народу.
- Так может тогда дать им еще возможность проявить себя, и щелкнуть по носу больнее. Не раскатает он нас. Сил не хватит.
- Нет, Гаврила. Не лучше. Везде нужна мера. Сейчас их потери еще не такие серьезные, чтобы нам договориться пусть о худом, но мире. А если отобьемся нанеся серьезные потери, то он вернется. Здесь же не вся его орда. Словом, я пошел.
Не сказать, что затея Михаила понравилась Гордею. Десятник провожал его недовольным взглядом. Но Романов сделал вид, что ничего не заметил. Когда же тот попытался увязаться за ним, молча одернул его укоризненным взглядом.
Слишком уж отдаляться от стены сотник не стал. Ни к чему это. Сотня метров, более чем достаточно. Сейчас его могут прикрыть как лучники, так и стрелометы, от которых не спастись даже закованному в броню рыцарю. В смысле, таковых пока нет. Но если бы были.
На противной стороне поняли все правильно и в его сторону направился одинокий всадник. Никаких сомнений в том, что это хан. Ну или куренной, смотря кто сюда припожаловал. Мало ли В чем уверен Романов. На самом деле это может быть кто угодно.
- Привет тебе, Тугоркан, - жизнерадостно встретил подъехавшего Михаил.
- Зачем ты убил моих людей и сжег мои машины, - тут же насел тот.
- Я думал, что защищаюсь от нападения неприятеля, великий хан. Откуда мне было знать, что ты просто проходишь мимо. Если бы ко мне прибыл гонец от тебя, то тогда, конечно я повел бы себя иначе. Как я могу загладить свою вину.
Ничего придет еще время, когда на подобную выходку, Михаил ответит огнем и мечом. Но сейчас сила не на его стороне. Зато у него в активе годы Тогоркана. Опыт, как и половое бессилие приходит с годами. Хану же уже хорошо за пятьдесят. Глупцы до таких лет на подобных высотах не доживают.
- За свою неосмотрительность ты уплатишь мне штраф в три сотни киевских гривен серебра.
Ого! Это почти полсотни кило. Не хилые у него запросы. Но такие деньги у Михаила есть. И лучше заплатить. Конечно он может и вернуться. Значит придется откупаться снова. Благо виды на поступления имеются. А вот бодаться с ним не с руки.
Как впрочем и сразу соглашаться. Поэтому начался торг как на базаре. В результате Романову удалось сбить пятьдесят гривен. На том и договорились. Пока.
Глава 18
Радикальное решение
Михаил не страдал наивностью и прекрасно понимал, коль скоро повадилась коза в огород, то ее уже не отвадишь. Он бы и не откупался, будь уверен в том, что сумеет отбиться без особых потерь. Но вот как раз этой-то уверенности и не было. Половцы не дети и им уже приходилось брать города на меч. Конечно кровью они умылись бы изрядно. Но погибшим оно как бы и без разницы, как не легче и угодившим в полон.
У пограничников всего лишь неполная сотня воинов, ребятня, да вчерашнее мужичье, с бабами. И тот случай с зарождающейся паникой был вовсе не единственным, который задушили на корню. Кто знает, что началось бы начнись штурм. Он помнил каково оно было в их слободе. Пока держали стены, все было нормально. Все бились как и положено. Но как только враг проник во внутрь, он, а вернее Зван, одним из первых вдруг осознал, что бой проигран и нужно спасаться. Кто-то конечно бился, но немалая часть ударилась в панику. Не воины, что тут сказать.
Поэтому вопрос с Тугорканом нужно решать радикально. Нет человека, нет проблем. Как-то так. Задача ясна. Остается понять, каким образом подступиться к ее решению. Поэтому, едва только воины великого хана ушли за горизонт, как Михаил уже был в седле и направился в стойбище к своему тестю. Ну и жену прихватил с собой. Пусть с матерью пообщается.
Вообще-то, по половецким обычаям вышедшая замуж дочь не должна появляться в отчем доме в течении года. Но в случае с Леной, на этот обычай можно не обращать внимания, потому как она теперь другой веры. А любящим родителям что. Была бы возможность обойти запрет, так они и рады стараться.
На подходе к зимовью, на них вышел конный разъезд из двух десятков воинов. Поначалу-то напряглись. Двенадцать всадников, с заводными лошадьми и явно не кочевники. Да их меньше. Только это ничего не значит. Бывает такое, что и втрое большего противника гоняют. Но как только поняли кто пожаловал, так молодые с веселым гиканьем и понеслись к стойбищу. За радостную весть полагается подарок. А о том, что в семье куренного все любили Алию знали все.
