Романов не мог протянуть руку помощи всем. Ему нужны были именно мальчики, из которых вскоре получатся работники и защитники. Сейчас это глина, из которой можно слепить все, что угодно. Зависит от мастера. И отдаст он их на воспитание в семьи именно пограничников, а не новичков-слободчан. Эти пока еще до конца не поняли куда попали и насколько изменилась их жизнь.
Еще день ушел на то, чтобы закупить запасы продовольствия. Наконец ладьи Михаила покинули, теперь уже дружественную гавань. Еще шесть дней назад он входил в нее, скрываясь как вор. Сегодня же мог ходить по улицам Тмутаракани совершенно открыто не опасаясь за собственную безопасность. Во всяком случае, пока.
Глава 22
Еще одним врагом больше
- Гаврила, закончили закупку припасов? – поинтересовался Михаил у полусотника, ступившего на палубу его ладьи.
- Порядок, Михаил Федорович. Припасов до Пограничного хватит с избытком. Только тут такое дело, что с Родькой на торжище больше никто ходить не хочет. Он же не только из купцов, но и из своих все жилы вытягивает. Этож где он так торговаться научился.
- За то и ценю. Толк из парня будет. Он еще и все экономикой заправлять научится.
- Чем? – удивился незнакомому слову Гаврила.
- Пустое.
- Ну-ну. Ты Михаил Федорович порой такое задвинешь, что и за уши не натянешь. Во! И эта присказка твоя.
- Ну так, понахватался в Царьграде. Ромеи те еще затейники.
- Что есть, то есть. А вот и Борис поспешает со своими пострелятами.
- Давно пора, - приметив в свою очередь возвращающихся доморощенных шпионов, произнес Михаил.
В Тмутаракани их больше ничего не держало. Оставалось только позавтракать, поставить паруса, да помахать ручкой.
- Эк-кий красавец, - не без восхищения произнес Гордей.
Их ладьи как раз потянулись к выходу из гавани, когда в створе появился величественный корабль. Иначе и не скажешь. Византийский дромон весьма внушительный корабль. Впрочем, справедливости ради, именно вот этот экземпляр, потому что они серьезно так отличаются по размерам. Есть и маленькие с одним рядом весел. Есть крупные.
Но вот этот относился к большим. Корпус порядка пятидесяти метров в длину и семи в ширину. Высота борта метра три. Два ряда весел по двадцать пять в каждом. Всего полторы сотни гребцов, плюс воины, артиллеристы и палубная команда. В общей сложности более двух сотен человек, а бывает доходит и до трех. Тесновато, конечно. Но по большому счету они не рассчитаны на большие переходы.
Три мачты, со свернутыми парусами. На передних двух мачтах прямые, и на кормовой латинский. Привычных Михаилу названий, грот, фок и бизань, тут пока еще нет. Хотя он свои назвал гротом и фоком. Правда, не уверен, что правильно. Названия-то он еще помнит, а какая мачта где, без понятия. Но вот помнится по книгам о пиратах из детства.
Над палубой возвышаются три боевые площадки. На корме, носу и над средней частью, вытянувшаяся чуть не на треть корабля. Тоже без понятия как, что называется. Вертится в голове ют, полуют, бак, шканцы… Интересно, это все, или имеются еще какие-то части палубы? Да и не очень-то интересно. Нужно будет, придумает. Он вообще по этому поводу не заморачивается.
Взявшись за производство, он вдруг столкнулся с необходимостью стандартизации. Поначалу-то ввел ромейские меры. Но когда ушел на Русь, обнаружил, что там используют свои. Но нечто общее все же есть. Так пуд в Киеве равен царьградскому таланту и в свою очередь делится на шестнадцать безменов*. Отсюда и начал плясать, разделив последний на тысячу долей, и получив грамм. Вот как-то плевать, что он однозначно не соответствует грамму из его мира. Он взял это за стандарт и именно этого и станет придерживаться. Ну и соответственно тонна, в коей тысяча безменов.
*Авторское допущение. Первое упоминание о пуде приходится на начало тринадцатого века.
Точно так же он поступил и с мерами длины. Тут он решил опереться на локоть. Откуда-то помнилось, что в нем пятьдесят сантиметров. Может оно и не так. Но ему как-то без разницы. Так и вывел миллиметры, сантиметры, дециметры, метры и километры. Вот без понятия, какое там было научное обоснование у метра. Хотя и помнил, что его взяли не просто с потолка.
На носовой и кормовой площадках установлены по одной баллисте. На средней две. Вообще-то, онагр был бы и компактней и скорострельней, не уступив в точности. Но очень уж серьезно брыкался. Так что, на кораблях их старались не устанавливать.
В дополнение к серьезному калибру на каждой платформе стоит по паре стрелометов, которые Михаил предпочитал называть скорпионами. Оружие как мощное, так и маневренное. Его без труда можно установить там, где в этом возникает необходимость. Кстати, и использовать в абордажном бою, как при атаке, так и при обороне. От него не спасет даже большой пехотный щит.
На носу башка какого-то чудища, в раскрытой пасти которого блеснула медь сифона изрыгающего греческий огонь. Это, так сказать, походное положение. Метать пламя он может в любом направлении. Для этого достаточно снять с котла деревянный кожух, который не позволит использовать оружие и в этом положении. Так оно нуждается в обслуживании, что с кожухом попросту нереально.
Что тут сказать. Дромон впечатлял. Реальное воплощение мощи и хищной грации. Вот ни капли сомнений, в его быстроходности и маневренности. А еще, он является материальным воплощением реформы Комнина, направленной на возрождение флота империи, переживающего сегодня далеко не лучшие времена. Сегодня у него недостаточно вымпелов для отстаивания интересов Константинополя. Да и имеющиеся находятся в плачевном состоянии.
Вот и строит Алексей новые суда. Правда ни шатко, ни валко. В империи уже давно назрела потребность в реформах. Шутка сказать, последнее серьезное реформирование случилось три сотни лет назад. На свете нет ничего вечного. Рано или поздно все без исключения расходует свой рабочий ресурс, а потом начинает разваливаться. Вот и Византия сейчас расползается по швам… Впрочем, об этом уже говорилось.
- Твоя правда, Гордей. Красавец, - поддержал десятника Михаил.
- Не хотел бы я оказаться на пути такого зверя, - хмыкнул тот.
- А что так? Нешто сомневаешься в нас?
- Я в тебя верю, Михаил Федорович. Но вот сколько может вместить воинов наша ладья. Чуть больше сотни и яблоку негде упасть. Эвон, на головах друг у друга сидим, да еле плетемся. Ну поймаем ветер, чуть веселее пойдем. Но все одно, перебор получается. А на этом, по всему видать народу куда больше, но он и еще столько же возьмет, не поморщившись.
- Твоя правда, этот вместит в себя много. Но и строили его для моря, а не для рек. Нам такой красавец без надобности. Если бы на Славутиче не было бы порогов, тогда другое дело. А так-то, волок этот здоровяк не переживет.
- Это да. Волок свою дань взимает, - согласился десятник.
