Правда, это если отключить обоняние и не всматриваться в мелкие детали. Там треснула плаха. Тут у резьбы наличника отбит кусок. В углу заметно подгнившее бревно, не иначе как из-за систематического оправления нужды. Дверь на конюшню слегка покосилась, отчего под ней на настиле имеется полукруглая полоса.
Ну не музей, что тут скажешь. Обычное жилье, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вообще-то, Михаил полагал, что здесь должны были быть отхожие места. Но похоже они все же отсутствуют как класс. А народ ходит справлять нужду в хлев. Да и то, сомнительно чтобы по мелкой надобности бегали в такую-то даль. Об общественных туалетах и слыхом не слыхивали. Не все перенимается у ромеев. Ох не все.
В Пограничном один общественный туалет Михаил все же ввел. На пятачке где проводила гулянье молодежь. С них же и спрос строгий, чтобы все чинно было. Н-да. Ну общий нужник это дело такое. Как-то прошелся он с инспекцией. Ну что тут сказать, мальчишки, они и в Африке мальчишки. Проковыряли в дощатых стенках пару дырок в неприметных местах и гадать за какой такой надобностью не приходится. Романов сразу же свое детство вспомнил и устраиваемые им с товарищами проказы. В особенности в раздевалках на городском озере.
А так, в каждом доме был поставлен нужник, который еще и известью просыпали. За оправление потребностей в неположенном месте конские штрафы. За повторное, плюсом к серебру, еще и порка. Оно ведь как, сколько человеку не объясняй, а стукнуть все же как-то надежней…
В терем провожать их не стали. Вместо этого вынесли на крыльцо внушительное резное кресло. После чего появился и сам князь. Мальчишка десяти годков. Росточком пока не блещет. Но телом крепок. Впрочем, с тщедушными тут вообще проблема. Встречаются крайне редко. Не выживают они. Естественный отбор в действии.
Пусть и малец еще, но обряжен в ламеллярный доспех. А на Руси это показатель. На боку сабелька. Восточная работа, ножны и рукоять с золотой насечкой и негранеными самоцветами. Да и сам пояс богато изукрашен. Как по мнению Михаила, так полная безвкусица. Да и ни к чему мальцу носить такие тяжести. Ну да, кто его спрашивать будет.
Справа и позади, высокий крепкий воин. Эдакая гора, с первого взгляда внушающая к себе уважение. Этот в кольчуге, усиленной стальными пластинами. Сомнительно, чтобы железными. Ни разу не рядовой вой. На вид, лет тридцать пять, русоволос, голубые глаза все время смотрят с эдаким хитрым прищуром. Огромен, это да. Но мозги в этом котелке на могучей шее варят. Однозначно. Похоже, он и есть Горыня, наставник князюшки.
За левым плечом холоп лет тринадцати-четырнадцати. Взгляд не просто высокомерный, но нахальный. Наверняка оруженосец, потому как несет украшенный золотом шлем с кольчужной бармицей. Ну и извечный товарищ князя по детским шалостям. Сомнительно, что из детей бояр или дружинников. Уж больно просто одет. Скорее всего из челяди. У Михаила сразу же прошла ассоциация со светлейшим князем Меньшиковым. Вот ни дать, ни взять.
Далее стоит какой-то боярин. Господи. Ну вот что за мода такая, выставлять богатство напоказ. А то ведь без десятка рубах, да меха никто ни в жизнь не догадается, что перед ним стоит не простой горожанин. На дворе конечно не летняя жара, но расхаживать в соболиной шубе и мурмолке с меховой опушкой, это все же перебор.
— Здравия тебе князь, — отвесив долженствующий поклон, произнес Михаил.
— И ты здрав будь. Кто таков будешь? Откуда путь держишь? Да с чем к нам пожаловал? — подражая взрослым, посыпал вопросами малец.
— Михаил Романов, кентарх ромейского войска. Прибыл к тебе, князь, ни как посланник, а своей волей. Но прежде чем поведаю о том, с чем пожаловала, дозволь тебе вручить дары, от меня и моих людей, — подчеркивая последнее произнес Михаил.
После чего по его сигналу вперед вышел один из сопровождавших его воинов, выставив на настил большой резной короб. Внутри казались водяные часы. Далее пошел весь перечень товаров, коим они вели торговлю. В пересчете на звонкую монету получалось очень даже солидно.
Последним в ряду был арбалет с редукторным натяжителем. Ага. Слыхал уж об образце, из которого и малец точно выстрелит. Спусковой механизм конструкции Михаила не требовал особых усилий. И пальчик ребенка управится. Вот ни капли сомнений, что мальчишке уже кто-то подарил такой. Наверняка какой боярин должен был прогнуться.
Но вот такого самострела тут быть не могло. Сомнительно, чтобы венецианские купцы возили этот товар в глухую Русь. К чему, если в Европе заплатят за него звонкой монетой. Здесь же, как и у ромеев с турками отдают предпочтение луку.
— Перед этим самострелом на семидесяти шагах ни один доспех не выстоит, — самолично держа оружие в руках, начал объяснять Михаил. — При том, что взвести его может даже малолетний ребенок. Тут всего-то нужно, разложить ворот. Отжать стопор и вытянуть зацеп натяжителя. После чего натянуть тетиву. Отцепить натяжитель и убрать его в гнездо. Сложить зацеп и вставить болт. Коли стрелять не потребно, нужно все это проделать наоборот.
Объясняя как и что следует делать, он показывал все наглядно, полностью завладев вниманием малолетнего князя. Тот буквально впился взглядом в оружие, жадно хватая каждое слово. Настоящий боевой арбалет, который способна взвести детская рука. Да какой мальчишка мечтающий стать воином не пожелает обладать настоящим оружием ни когда вырастит, а уже прямо сейчас.
Кстати, оруженосец смотрит не менее жадным взглядом. Поди еще и клянчить у князя будет пострелять. Да еще и хитростями всякими, бить будет куда аще своего господина. Это явственно написано на его лице. Неужели Горыня не видит, что вот этот холоп уже доминирует над князем. Если это заметно даже Михаилу, то уж ему-то и подавно о том знать должно. Ведь неглупый мужик, это видно с первого взгляда.
— Измыслил я его когда сам был не в силах взвести боевой арбалет, а боевой лук мне было не натянуть, — закончил Михаил.
— А сейчас лук тебе дался? — с детской непосредственностью поинтересовался князь.
Как видно возбудился настолько, что позабыл обо всех наставлениях. Вон как ерзает, усидеть не может. Страсть как хочется опробовать новую игрушку. Горыня все прекрасно понимает. С одной стороны, на лице легкая тень досады, с другой радость за воспитанника. Любит он его. Как сына любит. И жизнь за мальца готов положить. Молодей Всеволод, хорошего воспитателя подобрал.
Ростислав позабыв обо всем, поднял умоляющий взгляд на дядьку, мол ничего с этим гостем не станется. Обождет малость, пока он разочек стрельнет из новой игрушки. Горяня встретился взглядом с Михаилом у которого в глазах плясали веселые искры. Глянул на князя и медленно моргнул, мол, можно.
Ну и правильно. Чего уж тут игры разводить. Всем уж и так ясно, что подготовленный сценарий приема гостей пошел прахом. Так чего пыжиться на пустом месте.
— Хитер, ты Михаил, — наблюдая за тем, как Ростислав пустил первый болт, хмыкнул стоящий рядом Горыня.
Они переместились на задний двор, где в небольшом саду располагалась тренировочная площадка, да стрельбище. В некоторой степени уже доверие выказанное гостю.
