Её нарочито грозный и раздражённый тон нисколько не помог. Едва только её увидев, все вскочили. Гнеш бросился её обнимать, Жела с Нюрой упали на колени, а Рудий не знал, куда ему метнуться.
— Хозяйка, Нелла, мы же места себе не находим, — начал он с упрёков, сияя, при этом, глазами, — Ты сказала, что задержишься, но не сказала, что так надолго.
— Ты куда пропала? — включился в допрос Гнеш, — Где так долго была?
— Рыбу я ловила, на лодочной станции, — ответила Вика запомнившейся ей фразой из «Джентельменов удачи», — Так, быстро вскочили. Обе! — скомандовала она рабыням, — Я вам что, ikona?
— Нет, ну правда, Нелла…
— Да за вином я, для этого алкоголика, ходила, — с серьёзным видом пояснила она брату и поставила на стол один из скоммунизденных ею кувшинов, — Всем сесть!
В волнении, никто и не заметил или не обратил внимания, что кувшин появился словно из пустоты. Только Рудий, мигом углядев печать, округлил глаза, словно филин. Алкоголиком он, конечно же, больше не был — магия исцеления, такая магия исцеления — Вика просто так шутила, но вкусовые пристрастия при исцелении не меняются. Несмотря на то, что Рудий всю свою жизнь был рабом, пробовать дорогие и редкие вина ему доводилось — иногда их Туй покупал для своих самых-самых вип-клиентов или приходивших к нему в таверну за налогами городских или герцогских чиновников, а уж допивать остатки рабам было за норму.
— Нелла, ты там что-то говорила, насчёт возможности дать мне вольную. Помнишь? — спросил расчувствовавшийся после третьего кубка, это на ночь-то глядя, Рудий, — Так вот. Не нужна мне никакая вольная. Что я на свободе делать буду? Я хочу оставаться твоим рабом.
— Дурак ты, Рудий, — с досадой сказала Вика, — К сожалению, это не лечится. Как есть дурак. А для них, — она кивнула на Желу с Нюрой, — тоже хочешь вечного ошейника?
— Мы с радостью…, - начала было вываливать очередную порцию благодарностей Жела, но была перебита.
— Заткнись, а? — довольно невежливо сказала Вика, — С радостью вы. С чего вы решили, что я тут с вами буду вечно? Помолчите все! — гаркнула она, — В общем, эту тему будем обсуждать позже. Я понимаю, что вольную рабам тут может дать только герцог. Но я всё равно буду решать этот вопрос. Пусть не сразу, но я выдавлю из вас по капле раба. А не будет получаться, начну выбивать. Особенно, из тебя, — она посмотрела на Нюру, — Ты дыхание и тихий шаг тренировала вечером или меня ждала?
По её виноватому виду Вика ответ уже знала.
— Мы за тебя переживали, — вступился за подругу Гнеш, — Неллочка, но мы, честное слово, очень стараемся.
— Стараетесь? Я вам завтра, с самого утра покажу, что значит стараться. Всё. Лёгкая жизнь для вас закончилась.
— Так завтра же восьмой день? — удивилась Жела.
Все уставились на сестру и хозяйку с недоумением.
Причину этого недоумения тут же подсказала память Неллы — в восьмой, последний, день недели тут все, с восходом солнца, идут в храмы Единого, чтобы возносить Ему благодарственные молитвы и просить о всевозможных плюшках. Не ходят в храмы в это время только рабы, путники, моряки, в походе или на вахте, и воины, находящиеся на дежурстве или на войне.
— Да, действительно, — кивнула она, — Забегалась я тут с вами.
О вопросах местной религии Вика как-то не задумывалась. Видимо, из-за того, что в отличие от книжных попаданцев и попаданок в Средневековье, сталкивающихся со средневековым мракобесием и вынужденных, поэтому, вырабатывать планы своего сокрытия от церковных преследований, она попала в мир, где отношение к богам, вернее, теперь, к богу, было скорее сродни земной античности. То есть, практически, договорняк — даёшь Единому молитвы и приношения и ждёшь потом от него всяких плюшек. Не дождался — значит, или мало молился, или мало дал, или твоя очередь за плюшками ещё не подошла.
По этой причине, много власти в руках священников, практически, не было. Они жили за счёт даров от верующих, милостей от монархов, а в северных королевствах, ещё и с доходов от земель — там монастыри и храмы часто выступали феодальными владетелями, имея не только храмовых рабов, но и приписанных к их землям крепостных и сервов.
Скудные познания Неллы в этих вопросах были, в основном, получены от разговорчивых клиентов во время посиделок за столом в тавернах, трактирах или кабаках.
Нелла знала, что когда-то, очень и очень давно, богов было семь. Но, потом, нашёлся кто-то очень умный, который заявил, что всем всё объяснит. И объяснил. Сказал, что бог един, а семеро — это лишь его разные облики.
От одного невельского капитана, который при ней спорил о чём-то ей непонятном со шкипером другого судна, Нелла узнала, что того умного вскоре казнили, но нашлись у него последователи. И не только среди церковников или простолюдинов, но и среди дворян, монархов и даже императора одной из четырёх континентальных империй.
Вика, в отличие от Неллы, прекрасно понимала, что такие споры, как правило, заканчиваются всегда большой кровью. Поэтому, не была удивлена тем, что та, давняя, религиозная война оказалась очень кровавой и длилась почти восемьдесят лет, с небольшими перерывами.
В результате той страшной войны, империй на континенте осталось три, десятки королевств исчезли, десятки новых королевств появились, возникли вольные города и даже две республики. А вместо семи богов, остался Единый.
И, чтобы не выделяться белой вороной, ей завтра, вместе с Гнешем, предстоит отправиться на «восьмой день» — так здесь назывался аналог воскресной службы. А вот её рабам завтра идти никуда не надо. Нет, может Рудий, желая пожизненно оставаться её рабом, не так уж и не прав?
— Но это он открутился от утренних занятий, — кивнула Вика на брата, — А тебе спасения не будет, — пообещала она Нюре.
Несмотря на то, что просидели они за разговорами до полуночи, прибегать к помощи подзатыльников, чтобы разбудить Гнеша, не пришлось. А рабы, так и вовсе встали задолго до неё, и Рудий уже натаскал воды, чтобы ей принять с утра ванну, раз душ ещё пока не сделан.
— Сколько это всё стоит?!
Изумление Желы ей было понятно, как дважды два. Вчера, а вернее, сегодня ночью, отправляясь спать, Вика выложила в кухонный шкаф всё, кроме вина, из нахомяченного ею в «Синем ките» и наложила заклинание Сохранение.
Жела, проработавшая в общепите, с самого детского возраста, почти двадцать лет, прекрасно понимала ценность выложенных продуктов.
— Ты считаешь, что для твоей хозяйки подобные продукты не по статусу? — иронично поддела Вика рабыню, увидев, что та, при приготовлении завтрака использовала только прежний набор продуктов, — Или ты уже Рудия разлюбила? Тебе что, икорки для своего любимого мужа и дочери жалко? Давай-ка нам бутербродики настрогай, с икоркой-то, — она перешла на серьёзный тон, — Пока я тут за ширмой принимаю ванну, ты отнеси своим сначала. Нечего им голодными ждать, пока я наплещусь.
