Глава 21
На рынке, к вечеру, народа было немного. Многие торговцы уже складывали свои товары, кто в мешки, кто в коробки.
— А вам обязательно сегодня нужно травы купить? — Жела в новом платье смотрелась сногсшибательно. Как буд-то она чья-то рабыня для утех — так обалденно на неё повлияли заклинания исцеления. Порой, Вике казалось, что и без Омоложений можно обойтись, раз Жела ещё возрастом не дошла, — Я могу завтра, прямо с самого утра сюда сбегать. Вы только скажите, какие вам травы нужны?
Вика хмыкнула и еле сдержалась от простецкого жеста чесания в затылке.
— Если бы я знала. Мне ведь это нужно просто для anturaga. Можно, конечно, было бы вообще какого-нибудь сена пучками развешать, но вдруг умник какой-то выищется?
Всё же, лавку травницы они нашли. Наверное, из-за того, что до их прихода у пожилой женщины торговые дела шли неважнецки, она не торопилась убирать с прилавка свой товар.
— Что-то нужно? — с надеждой посмотрела на Вику тётка, когда та стала перебирать разложенные на прилавке пучки трав.
— А там у вас что? — поинтересовалась Вика, показывая на травы, висевшие за спиной торговки. Вот это был её размер — побольше и посолидней. Ей ведь не лечить, ей надо было лапшу на уши вешать, — Вон та, большая вязанка, это что?
Начавшийся, так неудачно, для травницы день, завершился для неё, наверняка, самой успешной продажей в её жизни. Вика скупила почти всё, сколько они с Желой могли унести. Своё любопытство травница сдержала — опасалась, что клиентка может передумать. Зато на вопросы о предназначении тех или иных веников отвечала охотно. Жаль, что Вика половину не запомнила.
Легко расставшись с двенадцатью лирами, она нагрузила свою рабыню полностью и нагрузилась сама.
— Надо было Рудия с собой взять, — поделилась припозднившейся мыслью Жела.
— Дотащим. Своя ноша не тянет.
Рынок, ближайший к купленному ею особняку, был небольшим. Зато идти до него или от него было всего-то с сотню шагов.
— Pipez, что случилось, Рудий? — вернувшись с покупками в свой новый дом, она застала раба, открывшего им калитку, с разбитым в кровь лицом, — Гнеш с Нюрой на тебе удары отрабатывали, что ли? Так я, вроде бы, их таким крестьянским ударам не учила.
— Рудий, — кинулась с объятием к своему мужу Жела.
Тот вильнул взглядом в сторону и смутился. Значит, считает себя в чём-то виноватым.
За тот короткий период времени, что Вика пребывала в статусе рабовладелицы, она смирилась с мыслью о том, что полноценной дружбы с Рудием и его семьёй у неё не получится ещё очень долго. А ведь она надеялась на быстрый результат — эти люди ей нравились. Но слишком уж вбита, с самого детства, в них психология подчинения.
Если Рудий, давний приятель Неллы, ещё более-менее внушал в этом плане надежды, то вот Жела с Нюрой смотрели на неё затравлено. Вика не то что их ни разу не ударила, а даже голоса ни разу не повысила, но стоило рабыне, что одной, что другой, посчитать себя в чём-то провинившейся или даже просто не сумевшей вовремя угадать желание хозяйки, как у них мигом становился затравленный взгляд.
Такое выражение она слышала ещё в своей прошлой жизни в родном мире, но, увидеть испуганно-умоляющие глаза лично, довелось только в этом.
Это вовсе не означало, что Вика опустила руки. Наоборот, у неё появился боевой настрой на первоспитание этих хороших людей.
Рудия она, естественно, тут же исцелила. Ещё не хватало, чтобы её друзья с разбитыми рожами ходили. К тому же, друзья ведомые. Младшие, так сказать. И ерунда, что рабу уже сорок два года, всё равно он младший для неё.
Во-первых, благодаря Омоложению, которое она на него наложила ещё неделю назад, его организм физиологически стал сорокалетним, во-вторых, заклинания исцеления, делая организм здоровым, заодно добавляли и презентабельности — здоровый человек выглядит лучше и моложе, чем его сверстник с болячками, хоть и внутренними, так что Рудию теперь никак даже тридцати пяти не дашь, как не дашь больше двадцати пяти сейчас и тридцатидвухлетней Желе. Ну и, в-третьих, главная причина старшинства шестнадцатилетней Неллы-Вики в том, что она может постоять за себя и своих друзей, а они нет.
Формально, раб, если не пользуется оружием, имеет право защищать свою жизнь или жизнь и имущество хозяина, разумеется, не от самого хозяина — тот вправе его хоть до смерти забить. Вот только, Нелла не помнила ни одного случая, когда какой-либо раб или какая-нибудь рабыня осмеливались бы это сделать.
— Так я дождусь ответа, mon sher ami Рудий? — тут Вика увидела, как к ней с заднего двора бегут Гнеш с Нюрой, — А ты где был, пока нашего помощника мордой об стол возили? — спросила она у брата.
— Мы тренировались. Как ты сказала. А что случилось?
Гнеш оглядел всех и заметил на исцелённом лице раба остатки крови.
— Да сама, как видишь, в недоумении.
— Я виноват, хозяйка, — покаянно опустил голову Рудий.
— Ещё раз так, среди своих, обратишься, я тебе сама морду разобью, и исцелять не буду. Понял? — спросила Вика с досадой, — Или я сто раз должна повторять? Или ты забыл, как меня зовут? Впрочем, ты давай, прододжай. Так в чём ты виноват?
Всё оказалось до банальности просто. Разгрузив их вещи, Рудий принялся разбирать ненужный хлам, оставшийся от прежнего хозяина дома. Вообще-то, Форненг дом за собой постарался прибрать, но вот во флигеле, сарае, конюшне и возле забора на заднем дворе остались какие-то ненужные полусгнившие доски, тряпки, дырявые вёдра, обрывки тканей и прочий мусор.
Раб, не мудрствуя лукаво, принялся это всё стаскивать в кучу мусора, которая лежала в проулке возле забора левого, от них, дома.
А эту кучу предстояло перетаскать к Вене рабу соседа — тут, недалеко от реки, если не хотели платить денег за вывоз мусора городскими рабами, то своими силами или силами своих рабов оттаскивали хлам к реке и отправляли его по ней в океан. Средневековые порядки. И это считалось нормальным, так же, как и то, что вся канализационная система Вьежа несла нечистоты в Вену безо всякой очистки.
Соседский раб, как поняла Вика, молодой и борзый, попытался проучить Рудия, но огрёб сам и нажаловался своему хозяину. Конечно, по-уму, Рудию бы следовало сразу признать свою ошибку и оттащить свой мусор, а не ждать, пока выйдет сосед и не проедется по его лицу кулаками.
Но, раз уж случилось такое, видимо, придётся Вике идти за разъяснениями и налаживанию отношений. Всё же, её особняк образовывал тупик, соседями у неё были два каких-то мастеровых дома-хозяйства, и хотелось бы жить с хозяевами этих домов в мире и согласии.
— Жела, разберёшься тут без меня, — Вика кивнула на внушительную охапку трав, — Как бы ты видела дом знахарки или травницы? Вот, примерно так, во флигеле и устрой. И это, Жела, милая моя, солнышко zemnoe, я тебя умоляю, не смотри на меня так. Даже, если что-то не так сделаешь, мы с тобой, вместе, всё быстро исправим.
