- Так в чём дело-то, Бор?
- В общежитиях, - ответил тот, - Она, - он кивнул в сторону потупившейся Марисы, - Уговорила разрешить строительство общежитий для городской обслуги. Видите ли, работникам далеко от Промзоны в Псков ходить, хотя, как по мне, так не...
- Я понял, - перебил его Олег, - И что не так с этими общежитиями?
- Так там пьянки постоянно. Драки. Иногда поножовщина. И порем, и в тюрьме держим. Двоих, что девчонку снасильничали, на прошлой декаде оскопили и сожгли. А всё одно, только на время затихнет...Господин граф, надо отправить всю чернь из Пскова. Ведь так без них спокойно было. Благородные, конечно, тоже дерутся, но там всё по правилам. Купцы или торговцы всегда вину осознают. Дворню хозяева и сами наказать могут и следят за ней. А с этими. Столько сил понапрасну отвлекают. Мне бы на Промзоне сосредоточиться, но...
Резоны коменданта Олегу были понятны.
- Ты что скажешь? - спросил он у Марисы.
Та при графе не растерялась и пояснила, что на ночь городские ворота закрываются, а жизнь ночью не затихает. Но все хотят уже с самого утра видеть на улицах чистоту и порядок. А как это обеспечить, если все работники до рассвета не смогут в город попасть?
- Логично, - согласился и с её доводами Олег, - Над этим мы с комендантом подумаем. А ты иди пока.
Уход Марисы совпал с появлением Клейна, за которым один из стражников комендатуры нёс поднос.
Олег прошёл к окну и сел на диван, рядом с которым стоял столик, на который стражник и поставил поднос.
- Ну, с общежитиями и Псковом я понял. Что у нас с укомплектованием комендантской службы и порядками в поселениях? В первую очередь в Промзоне. Тут ведь у нас самый большой гадюшник?
Доклад Бора, в целом, внушал оптимизм. Свою ошибку с набором в комендантскую службы тех бывших баронских дружинников которые не желали нести тяжёлое бремя армейской службы и увидели в комендатуре синекуру для сладкой жизни, он в полной мере осознал. И теперь комплектовал стражу только после тщательного отбора и проверок, устраиваемых людьми Нечая. Да и в подготовке стражников он стал использовать многие приёмы, которые использовались при подготовке егерей и контрразведчиков.
Вот только вопрос с расчисткой авгиевых конюшен в виде размножающегося населения нищих кварталов, так и не был решён.
Ситуация усугублялась тем, что поток переселенцев не уменьшался. Охватившие весь огромный континент войны заставляли людей бежать из ставших опасными мест в поисках спокойствия и законности. И такое место они находили. Вот только, среди беженцев были и такие, которые сами, в свою очередь, жить по законам не желали.
- Массовых казней ты не желаешь, - после ухода Марисы Бор перешёл со своим шефом на ты, как у них уже давно было принято между старыми соратниками, - А куда девать всю эту шваль, я не представляю. Даже если все подземелья тюремные забить до отказа, то и десятой доли этих отщепенцев не вместим.
- Думаю, что скоро, как-нибудь разберёмся, - утешил Олег.
Определённые мысли на этот счёт у него появились ещё когда он возвращался из Бирмана.
По дороге в Псков, трясясь в седле, он иногда предавался воспоминаниям о своём прежнем мире. Эти воспоминания были сумбурными и непоследовательными. Он вспоминал и родных, и учёбу, и фильмы, которые посмотрел, и книги, которые прочитал. Однажды он вспомнил комментарий, который оставила к книге, которой он увлёкся, одна из читательниц. Она ссылалась на исследования, в ходе которых, якобы, выяснилось, что если человек провёл на улице больше полугода, то потом его невозможно вернуть к нормальной жизни.
Тогда он с этой мыслью согласился, но потом прочитал о том, как в начале Нового времени, когда мечи и доспехи сменились на мушкеты, аркебузы и ружья, то именно безнадёжных маргинальных безработных часто стали забирать в армию, где с помощью жесточайшей палочной дисциплины и угрозой чудовищных казней делали из них солдат, которые даже считались лучшими.
Конечно, реальность такого подхода мало походила на изображённую в любимом им в детстве фильме Фанфан-Тюльпан с замечательным Бельмондо в главной роли.
Но идею использовать армию для социализации безработных и бездомных он решил всё же опробовать. К тому же, других-то идей у него всё равно не было.
Привлечение черни для каторжных работ, было бы, в его обстоятельствах, непродуктивно. Не столько потому, что для охраны этих каторжан потребовалось бы большое количество стражи, содержание которой, по стоимости, было бы дороже полученного результата, сколько потому, что главной главной рабсилой на таких работах являлись сам граф и его сестра со своими магическими способностями.
А ещё одним обстоятельством, подтолкнувшим его в этом направлении, было то, шокировавшее его, впечатление, которое произвёл на него строй оросской баталии.
Новая структура полков его армии полностью себя оправдала при ведении маневренной войны и организации управления. Вооружение и доспехи солдат позволяли не только эффективно сражаться на поле боя, но и иметь возможность совершать длительные марши в походах и быстро двигаться на поле боя.
Но и урок из столкновения с тяжёлой оросской пехотой необходимо было извлечь.
Идею набрать из городских бездельников что-то, вроде штрафных подразделений, и сколотить из них баталии тяжёлых латников, Олег ещё хотел обсудить со своими офицерами. Но опробовать, он считал, всё же стоило.
- Готовиться к облавам? - догадался Бор.
- Да, но чуть попозже. Мы ещё обговорим это с Чеком и Нечаем.
Следующие три дня Олег провёл в гвардейском и, недавно созданном, учебном полках, где наблюдал за тренировками солдат и подразделений.
Ночевать он возвращался в свой особняк, где Веда, практически, поселилась. Днём она гоняла прислугу, а вечерами скрашивала ему отдых.
В один из таких вечеров к нему заявились с визитом барон и баронесса Хорнеры.
Олег сразу понял, что инициатором этого визита была Гелла, видимо, уже уставшая ждать, пока граф соизволит явиться к ней в министерство.
- Я бы и сам к тебе завтра заехал, - ответил он на её немой укор, - И к тебе, и к Армину.
Оставив Торма в гостиной вести пустую болтовню с Ведой, они поднялись к Олегу в кабинет.
- Вот, с этим, - Олег взял со стола подготовленные на завтра бумаги и протянул их Гелле, сидящей на чёрном кожанном диване.
- Что это? - спросила министр промышленности, разглядывая чертёж обычной рельсы.
- Это основа наших будущих железных дорог, вернее, мраморных дорог, - он провёл пальцем вокруг изображения рельса в разрезе, - Это нарисовано в натуральную величину. А длину сделайте в пятнадцать шагов. Привлеки всех рабов, которые были заняты на стройках, пусть лепят из той же глинянно-песчаной смеси, с теми же пропорциями, что и при строительстве стен. Эта штука называется рельсом, и их надо много.
