На этой веранде, куда Ковин вынес из комнаты стол и стулья, они полюбили сидеть вечерами.
— Спасибо, Малыш. Это будет здорово.
Агленда была единственным человеком, который, наедине с ним, мог называть его Малышом. Она многое в общении с ним могла себе позволить. А, вообще, они почему-то немного стеснялись в высказывании тех чувств, которые оба испытывали друг другу.
— Нас торопят с началом формирования. Думаю, что завтра-послезавтра уже надо будет выдвигаться к Гудмину. Четыре сотни обормотов, Товбис сказал, набрали. Остальных хотели дать из регуляров, но, сама, наверное, уже в курсе?
Известие о том, что их герцог стал соправителем королевства, они узнали, ещё когда только выходили из Вейнага, передав крепость новому гарнизону из одиннадцатого королевского полка, прибывшего им на замену в конце осени.
А слухи о том, что сам герцог со всеми кавалерийскими, пехотными и одним из егерских полков выходит в поход к Сольту, на помощь к терпящей одну неудачу за другой армии герцога Арта ре, Вила, стали воплощаться в конкретные действия.
Вчера он своими глазами наблюдал выдвижение к Пскову колонн четвёртого пехотного.
— Говорят, что герцог назначил свою сестру регентом герцогства на время своего отсутствия, — девушка грела в руках кружку и смотрела в неё задумчиво, словно хотела там что-то узнать, — С ней остаётся только гвардия, первый егерский и мы.
— Нет, точно, надо вас всех из поваров и швей в разведчики перевести, — улыбнулся Ковин.
Он забрал у неё кружку и взял её руки, оказавшиеся совсем холодными, в свои.
— Ого, ты, кажется, совсем замёрзла. Так, у ну-ка пошли в комнату.
Вдова, сдающая им эту комнату с отдельным, со двора, входом, заботилась и о постоянной замене им постельного белья, которое её старая рабыня перестилала каждый день.
— Знаешь, а я ведь ни копейки денег из призовых и трофейных не потратила, — говорила Агленда, прижимаясь к нему после бурных ласк, — Я понимаю, что ты и я….в общем, я хочу когда-нибудь купить себе такой же домик. И чтобы ты иногда, хотя бы, приходил ко мне в гости. Только, через пятнадцать лет, я ведь буду уже старая, — вздохнула она, — Тридцать три года! Нет, я, наверное, не доживу…
— Глупая, — он поцеловал её в макушку, — Мы вместе купим дом. И гораздо больше, чем этот. Но, я думаю, попозже. И заживём старичками.
Герцог Олег ре, Сфорц пообещал, а его обещаниям уже все привыкли верить безоговорочно, что отслужившие пятнадцать лет в его армии, могут выйти в отставку, получив небольшое пособие и большую протекцию при назначении на должность в комендантскую стражу или в получении участка пахотной земли. И чем больше будет срок службы, тем больше будут размер выходного пособия и выделяемого земельного надела.
— Если ты, к тому времени, не найдёшь себе другую, — грустно сказала Агленда, — Более достойную такого блестящего офицера и любимчика самой графини Ули ри, Шотел.
Видимо, девушка хотела подшутить, но шутка у неё получилась не вполне удачной.
— Хоть ты-то не повторяй этих глупостей, — осерчал Ковин на свою подругу, — Сама подумай, кто я и кто она. И, вообще, давай на эту тему больше не шути.
— Извини, Ковин, — повинилась Агленда, — Больше не буду. Просто, я же помню, как ты раньше относился к благородным, а сейчас ты за сестру герцога и в огонь, и в воду.
Подруга была права, когда говорила об его отношении к благородным. И, во-многом, это отношение мало изменилось, особенно, когда он видел таких, как граф ри, Зенд, представлявшего королевскую власть при их баталии.
Но, за время его службы, в нём что-то, всё же, поменялось. Он понял, что благородные — такие же разные, как и простолюдины, и относиться к ним всем одинаково, просто глупо. К тому же, большинство офицеров, его новых товарищей и даже подчинённых, были из бдагородных, пусть и невладетельных.
В графине ри, Шотел его потрясло и покорило не столько отсутствие высокомерия, сколько то, что она всю себя отдавала делу.
Иногда, не только ему, но и остальным, казалось, что она вообще не спит. Она успевала всюду. А уж великое могущество и польза её магии потрясали и покоряли их всех. Да что там говорить, они своими жизнями были ей обязаны.
— Тебе скоро возвращаться, я тебя провожу, — прижав её к себе, он показал, что извинения приняты.
Выехать к городу Гудмину у него не получилось ни на следующий день, ни через день, но и встретиться ещё раз с Аглендой тоже не получилось — всё время прошло в беготне, вызванной тем, что выдвигаться им пришлось не только в составе отобранных офицеров и унтер-офицеров, но и тащить с собой целый обоз снаряжения.
Как выяснилось из письма, доставленного фельдегерской службой, всё снабжение сейчас работало исключительно на обеспечение полков, отправляющихся на западный берег Ирменя, и новые баталии, на первых порах, должны были получить своё из резерва бригады и из запасов городских комендатур.
— Ко всему хорошему быстро привыкаешь, — изрёк лейтенант Флемер, — Помнишь, какие ужасные дороги были в Сарской провинции? А у нас, прямо, как гладкий стол. Ехать одно удовольствие.
— Всё равно, с этими телегами, мы и завтра не доедем, — пожал плечами Ковин, — Хотел ведь обычных лошадей впрячь, а не тяжеловозов, но теперь вижу, что перестраховался.
— Да нормально всё, — утешил своего капитана лейтенант, — Зато в меньшее количество телег загрузили большее количество нужных припасов. Сержант Собик, — крикнул он браво гарцующему впереди бывшему единственному рядовому члену банды Малыша Гнуса, — Съезди, узнай, что там егеря делают. Может, наша помощь нужна, — Флемер показал рукой в сторону леса, где за деревьями виднелись фигуры егерей.
Вернувшись, Собик доложил, что помощи от них никакой не требуется. Просто, егеря накрыли ещё одну пришлую банду и сейчас там решают, кого на месте повесить, а кого отволочь в ближайший город для показательной казни.
Несмотря на то, что в герцогстве Сфорц велась постоянная, весьма эффективная, борьба с грабежами и разбоями на дорогах, к ним, время от времени, вместе с беженцами проникали всё новые банды.
Таких масштабов грабежей, как в других частях истерзанного смутой Винора, в герцогстве Сфорц не было. Но добиваться этого приходилось постоянными усилиями егерей, комендатур и тайной стражи.
— В Вилской провинции, в лесах на границе с Тарком, говорят, целая армия разбойников орудует, — сказал Собик, показав офицерам свою осведомлённость.
Вообще-то, сержанту лезть в разговор офицеров без их приглашения было нарушением субординации, но Собику, иногда, это разрешалось. Он хоть и был немного тугодумом и, порой, наивным до невозможности, всё же был одним из немногих людей в окружении будущего командира баталии Ковина, кому он мог доверять. Поэтому-то, он и сделал его сержантом, и позволял ему чуть больше, чем остальным.
— Что, их там так много? — поддержал разговор капитан.
