Что он делает?
– Спасибо, что не оставила меня, А-га-та. Не могу ничего вспомнить, только ты и осталась в памяти. Почему?
– Вспомнишь, – увиливаю от вопроса. Не говорить же, что я в последние часы перед аварией была его доминантой?
Меня пробивает жутким воспоминанием, отчего плечи свело судорогой, а огненная стрела ужаса пронзает позвоночник и застывает острой болью в пояснице.
Подрываюсь, как ужаленная, и отлетаю к стене. Три дня прошло! Мамочки! Я не выпила таблетки. Переодевалась, душ принимала, но ни разу, твою ж мать, не вспомнила о противозачаточных.
– Коршун, скотина, я тебя на тряпочки порву, – и все-таки сбегаю из палаты, едва не плача. Только детей мне сейчас не хватало.
Глава 17. Коршун
Следующие часы мне приходится создавать свою жизнь заново. Буквально складывать по кусочкам. Вспоминать всё, за что я могу зацепиться. Что может быть важным настолько, чтобы не отчаяться.
У меня есть имя.
Агата.
И мрак.
Несмотря на гудящую головную боль и вечную темноту, я чувствую себя хорошо. Даже кажется, что лучше, чем раньше. Хотя, как было раньше, не представляю.
Когда Агата выбегает из палаты, обзывая меня на чём свет стоит, я совершенно не представляю, что ей сделал.
Хочется понимать, что жизнь не прошла зря, что где-то за спиной есть что-то ценное и важное, а по логике получается, что я – пустое место. Человек, лежащий на кровати, у которого нет ничего, кроме имени и загадочной девушки, что просидела три дня около моей постели.
И мучает несколько часов, пока врачи колдуют над моей головой и повязкой на глазах, чем же я разозлил эту прекрасную женщину? И кто такой Коршун?
Следующие минуты, когда девушка с мягким голосом и приятным запахом тела, возвращается, кажутся мне приятной сказкой. Она стоит рядом. Не двигается, будто боится спугнуть мотылька, но и не уходит, хотя я чувствую от нее исходящие волны густых и разнообразных эмоций. Такое необычное ощущение, будто я влюблен, и мы связаны с ней крепкой нитью. Чудеса.
Врач с грубоватым голосом обещает, что зрение и память вернутся, только не сразу. Убеждает, что мне крупно повезло, миллиметром ниже ударься, отвезли бы меня уже в морг. Он назначает мне капли, лекарства, озвучивает еще какие-то показания, которые я не особо запоминаю.
Потому что слышу лишь голос девушки, беспокойный и хрипловатый. Она все переспрашивает и уточняет. Чувствую ее запах на расстоянии. Не могу укрыться от него. Легкий аромат знакомых духов насколько въедливый и приятный, что я втягиваю и втягиваю носом воздух и наслаждаюсь покалыванием по всему телу.
– Нам нужно ехать, – говорит с тревогой Агата и, присев на край кровати, легко пожимает мою руку. То ли разрешения спрашивает, то ли просит молчать и не вмешиваться. – Мы готовы оплатить выездного врача и медсестру. – Рукопожатие мягкое, нежное, будто она моя женщина уже давно. Но я ничего, кроче единственной ночи с ней, не помню, хотя и не против такого положения.
– Ваш жених еще слаб, – перечит врач. – Могу отпустить под вашу ответственность и согласие пациента. Руслан?
Повернув голову в сторону говорившего, я неосознанно тянусь к повязке на глазах, прислушиваюсь к себе. Кроме неудобства со зрением меня ничего не беспокоит. Готов на подвиги, разве что бегать не смогу – куда-нибудь обязательно врежусь.
– Как скажет Агата. Я ей полностью доверяю свою жизнь.
Кто-то фыркает в стороне, и я, дернувшись, тяну руку девушки к губам. Легко целую нежную кожу и шепчу:
– Ты лучше знаешь, как поступить. Я сейчас все равно ничего не решу. Куда мы спешим, напомнишь?
– Домой, – как-то сдавленно отвечает она и, отцепив мои пальцы, убирает руку и встает.
Отходит от кровати, четкий стук каблуков отбивает один, два, три.
– Тогда сделаем так, – говорит врач. – До завтрашнего утра наблюдаем за динамикой больного, а утром выпишу вас под расписку. Покормите жениха, ужин уже доставили. Руслан трое суток под капельницами лежал, стоит подкрепиться. И можно принять душ. Только в теплой воде, следите за этим, Агата. И страхуйте, конечно, чтобы не упал, – в последних словах слышится улыбка.
– А медсестры не помогут? – испуганно лепечет девушка. Каблучки вновь стучат, будто она переступает с ноги на ногу.
– Да что вы с женихом сами не справитесь? – мужчина шмыгает носом. – Доброй ночи. Все на выход. Охрана может посидеть снаружи палаты – там есть диван. Не нужно тут толпиться и нервировать пациента.
Через несколько мгновений в помещении становится тихо. Я откидываюсь на подушку и шумно выдыхаю скопившийся от волнения воздух. Прислушавшись к звукам, понимаю, что я не один, но девушка напряженно молчит.
– Агата…
– Не стоит, – отвечает глухо, будто лицо прикрыто ладонями.
– Иди ко мне, – тянусь, но впереди пустой воздух и темнота.
Еще несколько минут проходит в полной тишине. Я фокусируюсь на девушке, прислушиваюсь к ее дыханию. Что между нами произошло? Почему она против близости? Ведь я помню ее не просто так. Но она опечалена, раздавлена, я чувствую. Испугалась за мою жизнь, или это что-то другое?
Невеста… Так странно звучит. Приятно и тепло ложится на сердце. С меня будто какие-то оковы упали вместе со зрением и памятью. И, самое интересное, я ничуть не чувствую себя ущемленным, даже с ограниченными возможностями.
Когда в углу очень тихо, почти не слышно, кто-то всхлипывает, я встаю с кровати и на ощупь иду на звук.
– Не волнуйся за меня так, Агата, – говорю, мацая воздух, чтобы никуда не врезаться и случайно не ударить девушку. – Лучше расскажи, что случилось. Как я здесь оказался?
Она горько смеется, а потом сильнее начинает плакать.
Еще шаг. Оказываюсь с ней рядом, но не могу поймать. Приседаю немного, слепо тянусь пальцами и, наконец, нахожу в темноте прядь мягких волос. Запускаю пальцы между шелковистыми нитями, массирую голову девушки легкими круговыми движениями и слышу реакцию на мои прикосновения – тихий стон.
– Милая, перестать, – приближаюсь, хочу обнять, но невеста вдруг отталкивается. – Врач же сказал, что все восстановится.
– Пожалуйста, Руслан, не трогай меня, – ладони упираются в мою грудь, а она повторяет: – Пожалуйста. Умоляю, отодвинься.
– Я тебя обидел?
– О, Боже! Как же это глупо и невозможно! – она снова всхлипывает и немного отстраняется. Не вижу, но чувствую поток воздуха в сторону и ее аромат, что сдвинулся, а потом снова вернулся. Вдох втягивает меня в новую волну дрожи и мурашек.
– Скажи, что не так? Агата, мне сложно разобраться, не видя и не помня ничего.
– Все не так! – вскрикивает. Найдя ее по голосу, снова подвигаюсь ближе, теперь уже не отпущу. Хватаю ее в объятия и крепко прижимаю к себе – сил достаточно для этого.
