– Чего тебе, Миронова?
– Геннадий Николаевич, одолжите сто шестьдесят тысяч, мне на операцию брату. Я все отработаю.
Он откидывается в кресле, складывает руки домиком, осматривает меня с головы до ног жутким взглядом из-под редких ресниц и, шамкая губами, проговаривает:
– Отработаешь, говоришь?
– Могу взять на себя новый спектакль и выезды на праздники. Прошу вас. Это очень важно. Мне больше некуда пойти.
– Некуда пойти… – щебечет он, повторяя. Меня уже тогда насторожило его поведение, но я все еще верю, что он семьянин, а в прошлый раз просто выпил лишнего и неудачно распустил руки. Или я неудачно попалась на глаза.
– Пожалуйста, выручите.
– Съездишь вечером на закрытое мероприятие, там и поговорим. Возможно, смогу тебе помочь. – Он погружается в кресло глубже, с трудом засунув толстую попу в сидение, поправляет рубашку, что смешными щелями показывает его волосатую грудь и живот, а потом с легкой улыбкой, похожей на радость победы, кивает на дверь: – Там не пора начинать?
– Да, – я отрываю ноги от пола и спешу к своим. Ребята уже переоделись, загримировались, а я все еще в джинсах и футболке.
После спектакля, мокрая от пота, выбегаю в коридор, надеясь перекусить, но меня перехватывает водитель шефа – Олег.
– Геннадий Николаевич просил доставить тебя по адресу.
– Сейчас?
Мужчина скупо улыбается и смотрит на часы.
– Вообще-то пять минут назад. И он сказал, что если ты опоздаешь, обещанного бонуса не будет.
Колеблюсь несколько мгновений, но надежда, что получится собрать всю сумму, теплится в груди, и я киваю.
– Поехали, – подхватываю легкое пальтишко, но не надеваю. Май, уже достаточно тепло, только по утрам легкие морозы кусают плечи. Приходится с собой таскать или кофту, или плащ, а вот сегодня было ветрено, я взяла мамино пальто. Надевая его, мне казалось, что я будто становлюсь старше, пахну по-особенному. Мамой пахну. И это придавало мне уверенности в себе.
Через полчаса, мы выезжаем за город и останавливаемся у высокого дорогого забора, за которым, как красный гигант, вырастает трехэтажный кирпичный особняк.
– Дальше сама. Вход там, – скупо поясняет водитель и открывает дверь.
– Так что мне нужно делать? – подтягиваю к себе сумочку и стягиваю пальцами кожзам. Почему-то страшно.
Водитель многозначительно улыбается и смешливо бросает:
– Тебе лучше знать.
– С-спасибо, – еле ворочая языком, отвечаю и выбираюсь из машины.
Олег ловко возвращается на кресло водителя, и авто срывается с места, окатив меня облаком пыли.
Спотыкаясь и оценивая свой бедный вид, бреду к воротам. Минуту стою перед преградой и думаю, правильно ли делаю, не лезу ли я в очередную ловушку, но болезнь брата не дает мне права отступить. Поднимаю руку, чтобы постучать, но калитка сама открывается, и здоровый дядька в черном пиджаке и брюках со стрелками прищуренно изучает меня, будто сканирует.
– Я от Геннадия Николаевича, – лепечу испуганно, и он отходит в сторону, пошло улыбается.
– Проходи, кра-сот-ка. По дорожке к главному входу. Опаздываешь.
Эти десять, или пятнадцать, метров кажутся подъемом в тысячу. Я еле заставляю себя делать шаги. Ничего не вижу и не запоминаю. Прижимаю к себе пальто, вдыхаю мамин парфюм, что уже почти выветрился, а во флаконе больше и капли не осталось. Купить новый мне не по карману.
Чувствую, что иду на плаху, несу свое тело в лапы извращенцев. Я не настолько глупая, чтобы не понимать таких вещей. Давно догадываюсь, чем мне придется платить за двести тысяч.
В холл меня пропускает подтянутая женщина под сорок со строгой прической-каскадом в костюме по фигуре темного цвета. Молча, без единого вопроса. Ощущение, что все они в курсе происходящего и для них это привычно.
Здесь меня перехватывает еще одна женщина, помоложе, в облегающем платье-карандаш до колен. Смотрится оно весьма эротично и откровенно, особенно если случайно заглянуть ей за спину – там же разрез до попы. В подсобке она вручает мне одежду и взглядом приказывает переодеться.
– Здесь? – я прижимаю к себе белую блузку и юбку на бретелях.
– Сейчас же. Времени нет. Ты опоздала. Сложи свои шмотки в углу, позже заберешь, и бегом-бегом. Мне некогда с тобой возиться. Таких, как ты, желающих, очередь стоит у ворот.
Врет. Никакой очереди там не было. Не думаю, что много желающих на такой сомнительный заработок.
Я спешу, пальцы путаются в непослушных прядях, когда снимаю футболку, накидываю шелк на плечи и не могу попасть мелкими пуговками в петлички блузы. Вся трясусь и холодею от ужаса. Несколько месяцев оправлялась от зимнего приключения, но там осложнения Славки не дали мне расслабиться и себя жалеть, а сейчас… Я что лягу под жирного толстосума добровольно? Мне придется.
Ну не клубнику же они собирать меня привезли? Еще и в таком наряде.
Юбка короче некуда, еле попу прикрывает, а туфли, что бросает мне под ноги грозная женщина с туго затянутой рыжей гулькой на голове, совсем вводят меня в ступор.
– Быстрее, – шипит она и морщится, рассматривая мое лицо.
– Я упаду, я не умею на таких.
– Ты заработать пришла или ныть? Быстрее!
Сглатываю и киваю, с трудом понимая, на что именно говорю «да». Не важно.
– За мной. Только тебя ждали. Геннадий говорил, что ты пунктуальная и ответственная.
Мы идем по коридору мимо подсобных помещений, спускаемся ниже, на лестничный пролет. Отсюда слышится гулкая музыка, она отдается басами в груди и пугает меня еще больше. Следующий коридор выводит нас в кухню. Мы идем дальше. Здесь запахи настолько приятные и сочные, что мой голодный желудок скручивает от спазма. С моим гастритом нужно всегда перекусывать, иначе могу заработать язву или новый приступ боли, а я после пьесы не успела.
– Сюда, – зовет женщина и буквально вталкивает меня в широкое помещение, где в длину стоят столы, на них подносы с напитками, едой, а в стороне толпятся девушки, одетые точно, как я. И смотрятся они, как толпа проституток, а не официанток. Только каждая из них намного опрятнее и вышколеннее, как с обложки журнала. Штукатурки кило, прически модные, ресницы пышные-накладные, а я, как мышь, рядом с ними. С хвостиком.
– Начинаем, гости заждались. – Женщина хлопает в ладоши и, больно дернув меня за волосы, забирает резинку. – Теперь сойдет, – кривится она и снова хлопает, подгоняя остальных.
Девушки выстраиваются рядком, подхватывают готовые подносы и гуськом спешат к двустворчатым дверям по центру. Цокают каблучки, гудят голоса, музыка пульсирует под ребрами, где у меня замолкает сердце.
– Тебе особое приглашение? – тянет за локоть женщина и подводит меня к столу с шампанским. – Забирай. И не тупи. Уведут за руку, не сопротивляйся. Не вздумай поднять балаган, ты знала, куда шла.
