Джошуа встал, потянулся и направился в другой конец комнаты. Лиз демонстративно уселась в деревянное кресло-качалку, которое было прекрасно видно в камеру, и печатала на своей маленькой черной клавиатуре.
– Не хочешь сделать перерыв?
Она не ответила, и Джошуа, дождавшись, пока ее пальчики перестанут стучать по клавишам, повторил вопрос. Винт тоже иногда вел себя так, и Джошуа научился ждать подходящего момента для того, чтобы привлечь внимание.
Лиз вскинула на него затуманенный взгляд.
– Перерыв?
– Да.
– Я... – Посмотрев на клавиатуру, Лиз начала читать написанное, потом сказала: – Может быть, попозже. – И снова углубилась в чтение.
– Хорошо.
Лиз снова принялась печатать. По ее отрешенному голосу Джошуа понял, что обещание «попозже» наступит не скоро. Подойдя к Винту, который работал за компьютером, он положил на стол пачку писем.
– Поищи что-нибудь на этих людей.
Приятель кивнул:
– Заметано. – Я сделаю пробежку, не отлучайся никуда в течение часа, ладно?
– Конечно. – Винт начал просматривать письма. – Мне как раз час и понадобится, чтобы выяснить, где эти люди могут находиться.
– Спасибо.
– Не за что. Твоя Лиз – замечательная.
– Она не моя. – Даже если он затащит ее в постель, она не будет принадлежать ему. Во всяком случае, навсегда.
Лиз жила в волшебном мире героев и Белых Рыцарей. В ее мире принцессы влюблялись в принцев, а не в солдат. Но он собирался заняться с ней любовью и сделать это так, чтобы она никогда не забыла его, сколько бы мистеров Хороших не было потом в ее жизни.
Услышав, как хлопнула входная дверь, Лиз оторвала взгляд от текста. Винт ушел?
Она посмотрела на настенные часы. Уже три часа? В желудке у нее заурчало. Давно было пора обедать. Встав с кресла, Лиз потянулась, чтобы размять спину. После стольких часов, проведенных за компьютером, мышцы затекали, а мозг отказывался работать, но результат стоил того.
Выпрямившись, Лиз обнаружила перед собой Джошуа. Под его пристальным взглядом у нее пересохло во рту.
Джошуа стоял за пределами видимости камеры. У него были влажные волосы, от него пахло мылом, как будто он только что вышел из душа, и на нем была чистая футболка.
Лиз открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Джошуа кивком головы указал на колонку со встроенной камерой, и Лиз просто зевнула. Это было совсем несложно, потому что работа утомила ее.
Взяв с кресла компьютер, Лиз с трудом удержалась от того, чтобы не показать язык камере. Она не знала, сколько страниц напечатала, но файл оказался размером в шестьдесят килобайт, а на ее «Дейне» это означало довольно много.
Лиз ограничилась самодовольной улыбкой, адресованной комнате в целом, и вышла из поля зрения камеры.
– Теперь ты готова сделать перерыв? – спросил Джошуа.
На этот раз Лиз зевнула уже по-настоящему.
– Да, и еще я не прочь чего-нибудь съесть.
– Ты оставила свой ленч остывать на столе.
– Ленч?
– Я сделал тебе бутерброд. Я сказал, что оставил его на столе, ты поблагодарила и продолжила работать.
У Лиз почему-то вдруг загорелись уши.
– У меня иногда бывает такое. Человек может говорить со мной, я буду ему отвечать, но потом совершенно не помню, о чем шла речь. Джейк постоянно смеется надо мной из-за этого.
Улыбку Джошуа нельзя было расценить иначе, как прямой сексуальный призыв, и у Лиз учащенно забилось сердце.
– Так вот, если хочешь есть, я кое-что приготовил.
Она направилась в кухню.
– Мне не надо говорить дважды. Я умираю от голода. – Проходя мимо стола, она обнаружила, что компьютер исчез. – Я слышала, как хлопнула дверь.
Джошуа скривился:
– За сегодняшний день она открывалась и закрывалась раз пять. Нитро пришел и ушел. Я уходил на пробежку, а Винт только что ушел.
– А, понятно, почему ты выглядишь так, словно только что из душа.
– Я бегал пять часов назад. Лиз поморщилась:
– А-а...
Джошуа усмехнулся:
– У нас было совещание, а потом я работал на полу у тебя в спальне, пока ты печатала.
– Мне правда нужен перерыв: от сидения в одном положении у меня все мышцы затекли. – Остановившись у стола, Лиз несколько раз потянулась.
Джошуа с интересом наблюдал за ее движениями, пока она не ударилась о стол.
Лиз сделала большой глоток сока, который налил ей Джошуа, и откусила бутерброд. Господи, как же это вкусно!
– Я так понимаю, ты сильно продвинулась в работе над книгой?
– Да.
– Винт установил на твоем компьютере невидимый брандмауэр, так что, если кто-нибудь попытается залезть в программу, мы сможем выяснить координаты его компьютера.
– Когда Немезида удалил мой файл, он не оставил никаких следов.
– Нет, не оставил, безупречная работа.
– Ничего удивительного: когда я пыталась проследить, откуда приходят письма по электронной почте, брандмауэр ничего не нашел.
Развернув стул спинкой вперед, Джошуа оседлал его и оперся руками о верхнюю перекладину. Ему нравилось наблюдать за тем, как Лиз поедает бутерброд.
– Винт продвинулся немного дальше с электронными письмами, но он по-прежнему работает над этим.
– Так я могу пользоваться своим компьютером?
– Как хочешь. Можешь работать на «Дейне», если тебе так спокойнее, но включай компьютер каждый вечер, чтобы он ничего не заподозрил. И не забывай каждый раз заново сохранять файл с книгой.
– Я никогда и не забываю.
– Хорошо.
– Спасибо, что занимаешься всем этим.
– Поблагодари Винта. Это он все сделал. Я в компьютерах плохо разбираюсь.
– А на чем специализируешься ты?
– На тактике и стратегии.
Вопреки ожиданиям Джошуа Лиз не отшатнулась, но посмотрела на него так, словно хотела увидеть его насквозь.
– Ты как-то сказал, что сделал много такого, о чем предпочитаешь не вспоминать.
– Да. – Он проработал наемником десять лет. А шесть лет в отряде рейнджеров были ненамного лучше.
– Все мы в прошлом совершали ошибки.
– А многие хотели бы их повторить? – Джошуа спросил потому, что сам собирался это проделать.
В своей жизни он сделал немало нелицеприятных вещей, но сожалел он не о военных операциях, которые осуществил за деньги для людей, нуждавшихся в его помощи. Это не означало, правда, что груз воспоминаний не давил на него. Не важно, сколько раз ему приходилось убивать, он так и не научился воспринимать это как работу. Хотя он даже не пытался научиться.
