— Ты серьезно решила, что я позволю тебе разгуливать по городу в таком платье? — услышала сиплое, попыталась отбиться, но зря только напрягала мышцы, тот даже не дрогнул.
Запихнул ее на пассажирское сиденье со стороны водительского кресла и тут же заблокировал двери. Катя больше не сопротивлялась — смысл? Разве что физиономию ему расцарапать, но сил на войну больше не осталось, она отвернулась к окну, и слезы сами собой покатились по щекам.
Клим остановил машину не у самого подъезда, а чуть поодаль, Катя еще на ходу начала дергать ручку, но дверь оставалась заблокирована.
— Открой пожалуйста, — попросила она совершенно мертвым голосом.
— Успокоишься, тогда открою, — его голос тоже звучал непривычно глухо.
Успокоиться! Когда она сама фактически предложила себя Аверину, а тот вежливо выпроводил ее взашей? Да ее еще месяц трясти будет!
— Я хочу домой, Клим, — теперь она говорила почти умоляюще, но тот безучастно смотрел в окно, постукивая пальцами по рулю. И она добавила почти шепотом: — Зачем ты соврал, что ты мой жених? Теперь меня начнут донимать наши в группе, спрашивать, когда я выйду замуж. Мне нужно придумать, что говорить...
— Я не врал, — пальцы выбивали настоящую барабанную дробь, теперь голос зазвучал будто из ледника, — и тебе ничего не надо выдумывать, Катя, я тебе уже сказал, что ты будешь со мной. Но для этого тебе следует…
— Ты ничего не перепутал, Аверин? — Катя распахнула глаза и потрясенно уставилась на Клима. — Ты у нас, оказывается, моралист? Моя сестра тоже с таким вот моралистом встречалась, он все объяснял, что ей следует делать, и она, дурочка, так боялась его потерять, что чуть ли не по струночке ходила. А по факту, когда он ее своих собственных детей убивать отправил, куда вся эта мораль и делась. Хорошо, Алка без его проповедей справилась и мозг включила.
Пальцы перестали стучать по рулю и замерли, а потом сжались в кулак, что даже костяшки побелели.
— Выпусти меня. Я тебя видеть не хочу, — повторила Катя. Во рту было сухо, хотелось пить, ей вообще казалось, что она усохла как пустынная колючка. Неожиданно руку накрыла крепкая и теплая ладонь.
— Ты даже представить не можешь, что я пережил, когда увидел тебя в этой подсобке и его руки на тебе. Для меня мир перевернулся, Катенька, если бы ты не повернулась к камере и я не увидел твое лицо, охрана бы не вмешалась. Я готов был его убить прямо там, меня потому к вам не пустили, а потом я не мог тебя найти, я же не знал, что ты в туалете спряталась. И когда тебя увидел в платье этом, меня по новой накрыло, это же отвал башки, Катя, для меня ты ни разу так не оделась!
Пока Катя медленно соображала, что она только что услышала, Клим притянул ее за подбородок и ее совершенно добило выражение вглядывающихся черных глаз. Какой-то совсем причудливый коктейль плескался в тех глазах — и боль, и злость, и раскаяние, она будто видела наяву огненные сполохи. И еще что-то неясное, совсем теплое и нежное, незнакомое, но очень притягательное.
Клим долго смотрел на Катю, будто пытался запомнить каждую черточку ее лица, а когда заговорил, она чуть не съехала по спинке сиденья вниз.
— Я хочу, чтобы ты приехала ко мне из-за меня, Катя, понимаешь?
Она медленно покачала головой, потому что ничегошеньки не понимала.
— Не для того, чтобы кому-то что-то доказать или отомстить, а когда ты сама меня захочешь.
— Не переживай, Клим, я не собираюсь вешаться тебе на шею, я…
— Ш-ш-ш, — он легонько прикоснулся к ее губам пальцами, а она едва удержалась, чтобы не поцеловать эти пальцы. Определенно, их тела живут своей отдельной жизнью и между собой у них выходит договариваться куда лучше, чем у их хозяев. — Не говори ничего.
Аверин достал из бардачка салфетки и начал вытирать ей лицо, причем делал это медленно и осторожно, будто получал удовольствие просто от того, что прикасается, и Катя замерла, чтобы не нарушить эту звенящую тишину. Как будто грань мира начиналась сразу за окнами Ламборджини, и дальше не было ничего, а между ними одна за другой нанизывались нити, крепко-накрепко привязывая ее к Климу.
— Я буду ждать, — он приблизился, чтобы поцеловать, и Катя опомнилась. Она же смертельно оскорблена!
Отпрянула, чуть не стукнувшись затылком о дверь, но Аверин поймал и прикрыл затылок ладонью. Понял и улыбнулся.
— Сказал же, никуда ты не денешься.
Ну зачем он так сказал? Конечно, у нее сразу же включился внутренний движок противостояния.
— Обойдешься, Аверин. Жди, сколько влезет, сегодня у меня явно было помрачение, приду домой, померяю температуру. Открой дверь.
Почему он ржет? У нее ведь сейчас довольно грозный и неприступный вид, она специально мельком глянула в зеркало. Клим завел мотор и, сорвавшись с места, подъехал к самому подъезду. Щелкнули задвижки, Катя дернула дверь и выскочила на улицу.
— Спокойной ночи, Катя! — он улыбался, а Катерина не могла понять, что его так развеселило. Ничего не ответила, одернула платье, гордо распрямила плечи и скрылась в подъезде. Из-за спины донеслось: — Жди меня, я тебе сегодня приснюсь!
— Я тебе тоже, — бросила через плечо, не заморачиваясь, услышал Клим или нет, и отгородилась дверью, почувствовав громадное облегчение. И только дома обнаружила, что забыла в машине свои многострадальные туфли.
* * *
Конечно, он ей приснился. Еще бы, чтобы Аверин да упустил такую шикарную возможность! И сон был из той серии, что Катя и краснела, и бледнела, глядя на отражение в зеркале ванной, и даже холодный душ не помогал.
Мама вчера осталась ночевать, хоть Катя вернулась не очень поздно, они вместе накормили малышню и позавтракали, а потом мама ушла к себе домой. Она жила через два дома, идти недалеко, Катя закрыла дверь и принялась одевать детей на прогулку, когда раздался звонок домофона.
— Доставка мебели, — пробасила трубка.
— Вы ошиблись, я не заказывала мебель.
— Ну как же, — трубка возмутилась и зашелестела бумагами, — Самойлова Екатерина Дмитриевна?
— Да, — растерялась Катя, — Самойлова. Но я не… Постойте, а какая мебель?
— Какая-какая, по накладной, — сказала раздраженно трубка, — вот, написано, кровать детская, двухъярусная, со скалодромом, белая. Массив дерева береза. Девушка, я сейчас здесь выгружу, сами заносить будете.
— Нет, не надо, заходите, — Катя поспешно нажала на кнопку, открывая дверь.
«Ну все, Аверин, теперь я тебя точно убью!»
Глава 13
Катя держалась, пока двое громоздких мужчин таскали такие же громоздкие, упакованные в картон детали и сваливали их прямо посреди комнаты. Она держалась, пока подписывала документы о доставке и подтверждении комлектации, которые выложил перед ней тот самый басовитый мужик. И даже когда закрывала за грузчиками дверь, тоже держалась, но стоило ей увидеть стоимость кровати в прикрепленном к накладной чеке, выдержка полностью ей изменила, она сползла на пол, уселась возле сгруженных коробок и расплакалась.
