— Ну… Ну вы даете, Катерина Дмитриевна! — восхищенно выдал на выдохе, качая головой и разводя руками.
— Вот теперь можно ехать, — довольно заключила Катя, разглядывая себя в зеркальной отделке панелей. От кофе она отказалась.
Когда стали видны белоснежные строения виллы, она вдруг так заволновалась, что чуть не попросила Игоря повернуть обратно. Слишком многе полезло в голову, слишком многое вспомнилось.
«Ну давай, начинай по новой все проматывать, чтобы перегадить себе не только первое свидание, а и всю жизнь», — вдруг сказал разум голосом Аверина, и Катя даже подпрыгнула от удивления. И оглянулась на всякий случай.
— Что такое, Катерина Дмитриевна? — удивился Игорь. — Мы уже приехали. Александр Арсентьевич просил вас подняться к себе в комнату, идемте, я отнесу ваши вещи.
«Где же сам Александр Арсентьевич?» — едва не сорвалось с языка, но не сорвалось. Интуиция подсказывала, что она сама все узнает, Клим наверняка оставил в комнате какой-то знак, и она не ошиблась. Знак лежал на кровати, прямо поверх постели. Белоснежный кружевной комплект I.D. Sarrieri, Катя присела рядом и погладила нежное кружево. Она в нем будет как негр, хотя Клим после Мексики вдвое чернее. От одной мысли, что совсем скоро — а для чего она еще летела целых четыре часа? — можно будет вживую сравнить их загар, ощутить под руками сильное мужское тело, вспомнить его вкус, закружилась голова.
Та же интуиция толкнула изнутри, заставила подойти к шкафу-купе и сдвинуть слайд. Слишком большой чехол с логотипом ELISABETTA FRANCHI. Катя конечно же догадывалась, что там, но все не решалась потянуть за молнию. Почему-то на ум пришла сказка из детства — это как последний, третий орешек. А она Золушка, оставившая своему принцу обе туфельки. И пусть «Саламандра» не была королевским дворцом, купленные на распродаже туфли никак не тянули на хрустальные, да и Клим оказался далеко не принцем. Зато любовь была настоящей. Катя расстегнула чехол и в восторге прижала ладошки к щекам.
* * *
Она не стала спускаться лифтом, пошла по лестнице. Клим стоял спиной и смотрел на море, и Катя не стала его окликать. Зачем лишать себя удовольствия увидеть на его лице чувство гордости, смешанное с восхищением? Вот как сейчас, когда он обернулся и замер, глядя, как она спускается к нему по ступенькам.
Отмер, когда она почти уже подошла. И сглотнул несколько раз.
— Какая же у меня красивая жена...
— Не у тебя, у Саши Климова, — улыбнулась, протягивая руку.
— Пусть у него, — согласился Клим, он сейчас готов был согласиться на что угодно. — А за меня пойдешь? За Клима Аверина?
— Двоемужество запрещено законом, — засмеялась Катя, так ей нравилось, как он на нее смотрел, стоя ступенькой ниже. — Мне нужен только один муж!
— Тогда выбирай, — он придвинулся ближе.
— Ты, — сказала она, и Клим поравнялся с ней, снова сглотнув. Ей самой мешал говорить подкативший к горлу тугой комок. — Мне все равно, кто, но чтобы это был ты.
— Я уже звал тебя замуж, — сказал муж, — и ты уже моя жена. Но я могу попросить тебя остаться моей женой?
— Проси, — сказала Катя, отчаянно хлопая ресницами в тщетной надежде, что они высушат подступившие слезы. Она же рада и счастлива, к чему они?
— Катенька, — хрипло сказал Клим, приближаясь совсем вплотную, — останься за мной замужем. Я люблю тебя.
— И в горе, и в радости, — шепотом сказала Катя, прижавшись лбом к колючему подбородку. — Я тебя тоже очень люблю, Клим. Я согласна.
Они стояли, обнявшись, море шумело за спиной, а Катя не верила, что это возможно, быть настолько счастливой. И что это оказалось так легко.
— Поедешь со мной в новую жизнь? — потерся муж подбородком о ее висок, взлохматив уложенные локоны.
— Только не на вертолете, — взмолилась Катя. Он покачал головой, улыбнулся и поцеловал ее.
— Нет. На яхте. Диего очень старался и приготовил тебе гаспаччо и осьминогов.
— Я предлагаю начать с десерта, — сказала она мужу на ухо, прихватив губами мочку, когда он поднял ее на руки и понес к причалу.
— Я думал, ты проголодалась с дороги, — усмехнулся он, поймав ее губы своими, — но если нет, конечно, сразу десерт. И добавил уже после поцелуя: — Не волнуйся, она не перевернется!
* * *
— Отпусти меня, Клим, ты меня раздавишь, — Катя уперлась руками в нависающее над ней плечо мужа.
Клим промычал что-то невразумительное, но руки не разжал, а просто перекатился на бок. Они заплыли далеко, здесь Катя ни разу не была, и пришвартовались к какому-то каменному острову, даже не острову, обломку скалы, возвышающемуся над водой. Клим управлял яхтой, а она обнимала его со спины и прижималась к пахнущей морским бризом рубашке. Он гладил ее ладони, а руль держал одной рукой, и это так напомнило их первую встречу, что обоим было уже не до нежностей, она еле дождалась, пока муж укрепит канаты. Кстати, Клим не обманул, яхта и в самом деле оказалась устойчивой. Сейчас они лежали, обнявшись, и смотрели на усеянное звездной пыльцой небо, а она и не заметила, что уже ночь. Надо же, как быстро летит время…
— У нас скоро свадьба, — поставил ее в известность муж.
— Опять? — удивилась Катя. — Тебе не надоело?
— Дядька выступает, что у нас все не как у людей. Хочет пофотографироваться с невестой возле памятника. И мама твоя намекала…
Катя поцеловала влажное плечо и вздохнула. Если Аверин чего-то хочет, упираться бесполезно. Придется фотографироваться, а значит, будет свадьба.
— Хочешь, я имя и фамилию сменю? — спросил муж. — Будем Аверины.
— Не хочу, — мотнула она головой, — я же твоя, Климова.
Муж сдавил ее так, что она только пискнула, он испуганно ослабил объятия.
— Клим, в тебя правда стреляли?
— Да. Но так надо было, — Клим приподнял ее и заглянул в глаза, — ты чего? Уже все прошло, перестань. Мы сыграли как по нотам, Асмоловский прокололся, зато я его посадил.
— И как Костя мог это допустить? Как он позволил?
— Так он со мной в одной машине ехал, любимая, конечно одному бы не позволил.
