– Все, что про войну, про Чечню, он знает наизусть и первый рассказывает мне, – укладывая сына, говорила Настя стоявшему за спиной мужу. – И на работе, и тут по вечерам, все новости – так вот и получается, что здесь всегда у нас есть ты.
Устроив Костю поудобнее, она поцеловала его голову, поднялась и тоном заговорщицы сказала:
– Завтра с утра он тебя будет со всеми знакомить.
Но капитан точно и не слышал этих слов. Пристально глядя ей в лицо, он бережно взял жену за плечи.
– Я тебя не знал, – тихо проговорил он, и, помедлив еще, пояснил: – вернее, такой не знал.
Настя прильнула к нему всем телом, обмякла и, оказавшись в объятьях, сразу стала маленькой и слабой. Потом ее растрепанные волосы путались в пальцах капитана, и скоро мокрое, счастливое лицо стало молодым и беззаботным.
Этот нежданный порыв нежности оборвал треск Костиного конструктора, не выдержавшего тяжести армейского ботинка.
– Ты его разбудишь, – засмеялась Настя, когда капитан пинком старался загнать конструктор обратно под кровать. – Пойдем, я тебе сделаю чай.
Пока хозяин переселялся на кухню, она задула свечи на елке и поставила чайник.
– Завтра я возьму выходной и мы устроим пир, а у Кости давно мечта… – ее прервал телефонный звонок.
Капитан обернулся, когда Настя выбежала в коридор.
– Тебя, – как можно спокойнее проговорила она, но голос провалился и стал чужим.
Капитан отвечал монотонно и жестко.
Настя, зажав лицо руками, стояла в дверях темной ванной и каждое слово отзывалось в ней содроганием.
– Срочно надо. Это майор, у него тоже тут родные. За нами уже прислал, приехали. Я сообщу, – глухо в пол говорил капитан, завязывая ботинки.
Не отпуская зажатый рот, Настя одной рукой подала висевшую в ванной форменку.
Он натянул ее поверх белой рубашки, потом взялся за робу.
Настя так ничего и не могла сказать, только все сильнее зажимала рот. Подняв сумку, капитан боком прошел жену и заглянул в комнату:
– Ладно, пускай спит, – и направился в открытую Настей дверь, но на пороге вдруг резко повернулся и застыл, глядя ей в глаза, словно вспомнил и ждал чего-то, обязательно теперь необходимого.
И она поняла. Не отводя от мужа взгляд, на ощупь, дрожащими пальцами поймала тонкую цепочку. Потом, отбросив волосы и заломив за голову руки, высвободила запутавшиеся локоны и, склонив голову, стала понемногу перекатывать серебряную нить по лицу. Наконец, стянув цепочку с лежавших на плече волос, она протянула ему качающийся крестик. Капитан взял его огромной рукой, и, прежде чем спрятать, неловко поцеловал горстку серебра.
Дверь захлопнулась, поделив мир и время.
Иллюстрации
«На самом тайном пересечении ремесла и жизни нет разделения на исполнителя и творца»
«Мои родители были актерами Московского художественного театра»
Папа – Владимир Петрович Баталов
Мама – Нина Антоновна Ольшевская
«С помощью рояля родители надеялись приобщить меня к миру музыки»
Константин Паустовский и Виктор Ардов, отчим Алеши Баталова
«Я, моя мама и Анна Андреевна Ахматова.
Снимок сделан в день моего рождения»
Анна Ахматова в доме Баталовых. «Всегда, до самой смерти, приезжая в Москву, она старалась жить на Ордынке»
Михаил Зощенко
Михаил Булгаков
«Великие мхатовцы»
Владимир Белокуров и Борис Ливанов в спектакле «Мертвые души»
Михаил Яншин, Алексей Грибов, Ольга Андровская в постановке «Соло для часов с боем»
Школа-студия МХАТ, второй курс. В центре – Лиля Толмачева, над ней слева – Николай Добронравов, крайний справа – Алексей Баталов
«Мои учебные роли в Школе-студии»
«Первые актерские шаги на профессиональной сцене»
«Это мы всем курсом в гостях у Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой»
