Как-то раз мы сидим у Рязановых дома, строим планы: что снимать, о чем рассказать советскому народу, и вдруг звонок! Эльдар берет трубку. Слушает внимательно, глаза его расширяются…
– Ура-а-а, «Вокзал…» едет на Каннский фестиваль! Урра-а-а-а! – он радовался искренне, как ребенок, и смотрел на всех нас с неописуемой радостью!
Ура так ура. Стали готовиться к отъезду. Нужна бабочка, фрак, вечерние наряды… Нина очень любила, когда Рязанов был стильно одет, но, к ее великому сожалению, почти всегда он ходил в мятых джинсах или брюках, в рубашке или поло с короткими рукавами. Эти все «одежды» его не волновали. У него был другой драйв. Рязанов был экстремалом. Во время съемок «Вокзала…» в Питере, а сцена снималась прямо у железнодорожных путей, да-да, прямо у рельсов, он ждал, чтобы прошли одновременно друг другу навстречу два поезда. А перед ними Люся должна была перебежать не по переходу, а в неразрешенном месте. Да еще на каблуках. Да еще с больной ногой и в последнюю минуту. Она перебежала, взмокнув от страха и ужаса, но так требовал режиссер!
И вот Канны. Тогда не было такой связи, как сейчас, поэтому мы с Ниной сидели у городского телефона и ждали, когда они позвонят. Вот прошел просмотр. Реакция была хорошая. Ждали решения жюри, но увы. «Вокзал…» приза не получил. Мы с Ниной, конечно, его ждали. Но ничего, что же делать! Зато «Вокзал…» побывал на Каннском фестивале. И прошел с успехом. По приезде они долго и в красках рассказывали о тех нескольких сказочных днях в Каннах, о том, кто там был, какие звезды…
Мне очень грустно. Нины Скуйбиной уже нет. Эльдара Рязанова тоже. Но хотелось бы закончить эту историю так: Нина Скуйбина привнесла в творчество Эльдара Рязанова романтику, чистоту, любовь, да-да, именно любовь. Его фильмы стали более глубокими, грустно-веселыми, актеры играли правдиво, точно, не нагнетая. Это было новое советское романтичное кино с обыкновенными советскими тружениками, со своими проблемами, любовью, работой, семьей… Это были прекрасные картины. К сожалению, с уходом из жизни Нины к Эльдару Александровичу снова вернулось его кино. Другое кино. Я не критик и не имею права обсуждать творчество великого мэтра. Но трилогия «Ирония судьбы», «Служебный роман» и «Вокзал…» остались, на мой и не только мой взгляд, лучшими советскими картинами 80-х годов. И огромная заслуга в этом замечательной женщины, киноредактора Нины Скуйбиной. Ее дружба с Люсей заполняла те пустые ячейки доброты и доверия к людям, друзьям, коллегам, которых Люсе иногда не хватало. Нина в любое время суток находила нужные слова, интонацию, разрушала сомнения, неуверенность. Ведь Люся всегда сомневалась в себе (как все талантливые люди), всегда ругала себя, хотела сделать лучше. А близость Нины очень изменила Люсино постоянно настороженное существование.
А тем временем уже начинались планы и фантазии на следующую работу. Люся все же взялась за фильм «специально для нее». Она часто употребляла это выражение, видя, как многие режиссеры подбирают сценарии «специально» для своих жен или для «своих» актеров. Правда, я ничего особенного в этом не усматриваю. Для того чтобы привести «чужака» на «Мосфильм», требовалось пройти огонь и воду! Так было и с Госкино, и с Союзом кинематографистов. Кроме того, не у всех режиссеров в штате «Мосфильма» была работа, а тут мы нового тащим. Да еще с фамилией Гинзбург! Да-да, так было заявлено одним из крупных руководителей советского кино, гендиректором студии «Мосфильм»! Странно, ведь с такими фамилиями людей довольно много…
И Люся дошла до министра. И колесо завертелось! Начали набирать группу, актеров, оператора, художника. Был выбран роман Карела Чапека «Средство Макропулоса». Почти вся телевизионная группа готовилась работать на новом фильме. На этот раз все делалось «специально для нее». Люсе это было очень приятно! Льстило! Она сама приглашала актеров О. Борисова, А. Джигарханяна и других, сама комплектовала группу. Музыку писал Георгий Гаранян. Фонограммы – Владимир Виноградов, все были свои, друзья. И сплоченность всех участников этой картины принесла прекрасный результат! Не могу выделить какие-то эпизоды работы над фильмом. Снимали спокойно, с удовольствием, без нервов, все работали в полную силу. Прекрасная музыка, прекрасные декорации, прекрасные костюмы, и, конечно, прекрасные актеры! Фильм получился не массовый и не кассовый. Но все, кто его видел, были в восторге.
Широкая публика его не видела. Простому народу фильм был непонятен. Феерические песни и танцы, какое-то «бессмертие». Такая идея далека от народа. А фильм такой красивый! С глубоким смыслом! И Люся, конечно, была не удовлетворена. Хотя, как она говорила, для нее важен процесс, а не результат. Но разочарование было. Не знаю… но чего-то в «Средстве Макропулоса» не хватало…
46
«Любовь и голуби». Фильм, который до сих пор вся страна смотрит, волнуется, смеется, восторгается! Надо сказать, что работа над этим фильмом прошла очень гладко, восторженно, с юмором и без конфликтов. Люся всегда с огромным уважением относилась к Владимиру Меньшову и мечтала у него сниматься. А тут именно от Меньшова пришло приглашение. Сниматься должна была Вера Алентова, но она была занята на другой картине. Прочтя сценарий, Люся долго вынашивала образ Раисы Захаровны. Это была ее, Люсина, женщина. И, конечно, образ удался на все 100 %. Народ до сих пор цитирует Раису Захаровну! Я на съемках не был, но каждый раз, приезжая из экспедиции, Люся захлебываясь от восторга, рассказывала о Меньшове, как он работает, как смеется над Люсиными придумками и, что очень приятно, принимает их! Действительно получился народный фильм. И тут началось! Это был период безалкогольной компании в жизни нашей страны, поэтому какие-то эпизоды с дядей Митей не понравились начальству и фильм долго не выходил на экраны.
Меньшов бился о стену упрямства и непонимания руководства советского кино. И все безрезультатно. Но Владимир Валентинович упрямо стоял на своем! Расскажу одну историю. Мы с Люсей уже знаем о сложностях, мешающих выходу фильма на экраны, пытаемся как-то помочь, но увы… И Люся уезжает на фестиваль в Италию. Через пару дней я узнаю, что Владимир Меньшов показывал картину крупному чиновнику из ЦК КПСС и тот смеялся до слез, но ничего не сделал, чтобы ускорить выход фильма на экраны страны! Было очень обидно. И вот уже вечером раздается звонок.
– Костя, привет. Это Меньшов. Люся дома?
– Она в Италии, – отвечаю я.
– Жаль… А ты картину видел?
– Какую? – не понял я.
– Да нашу! «Любовь и голуби»!
– Нет, не видел!
– Хочешь посмотреть?
– Конечно, что за вопрос! – закричал я. Даже Люся еще картину не видела в чистовом варианте.
– Я сейчас приеду.
Оказалось, что Володя был у члена Политбюро на даче, показал, и тот также хохотал до слез, обнимал Володю и… обещал помочь.
Через полчаса Володя приехал. Было уже около 12 ночи. Мы поставили кассету и затихли. Я был в восторге! Мы оба громко смеялись, комментировали… И вдруг, как только фильм закончился, из комнаты выходит заспанная Леля в ночной рубашке. А было уже около двух ночи. Она с ужасом вскрикнула, извинилась и побежала надеть халат. А Меньшов очень тепло относился к Люсиной маме. И говорит:
