Пусть летит в Москву или Нью-Йорк и прилетает с нашими визами в Торонто, иначе нас ждет огромный штраф и наказание. И, что бы вы думали, он нас пропускает! Не веря своему везению, мы выходим, получаем чемоданы, инструменты и оказываемся в Канаде. Встречающие радостно бросаются к нам, волнуясь, почему мы так долго! Как только я все им рассказал, они ужаснулись! А где же он возьмет визы?
– Возьмет! – уверенно и язвительно сказала Люся! – Вот увидите, приедет с новыми паспортами!
И мы поехали в гостиницу. Разместились. Завтра концерт, а сегодня свободный день. Погода была хорошая, мы погуляли по Торонто, но все время свербила мысль: что будет? А вдруг не получит визы? И что тогда?
– Ну, поживем в Канаде месяцок… особенно ты будешь доволен, – едко сказала мне Люся.
– Конечно, буду доволен! – улыбнулся я. Люсин выстрел оказался холостой. Она надеялась, что я нервно отреагирую на эту фразу. Ан нет. Я спокоен. Я уже не раз парировал такие подначивания – то про Израиль, то про Америку, а теперь и про Канаду. И эти диалоги обязательно заканчивались ссорой. Особенно здесь, в Америке. Да! Мне нравится Америка! Я с малых лет слушал американскую музыку, ночами сидел у радиоприемника и ловил Виллиса Кановера с его программой «Time of Jazz». Я учился джазу на американских исполнителях, а в то время это было запрещено. Я разглядывал у друзей журнал «Америка»… мне все было интересно про эту страну! Что же тут такого, почему это так раздражало Люсю? Ей ведь тоже нравилось американское искусство, кино, актеры, музыка?! А мюзиклы? Она обожала мюзиклы и мечтала сыграть в них. Но меня надо было все время подначивать! И вот прошли три концерта, мы прекрасно пообщались и познакомились с канадской эмиграцией, они действительно очень скучали по русским людям, по общению, по русским песням! Нас везде приглашали в гости, накрывали потрясающие столы, и надо сказать, что Люся никогда не отказывалась от таких поздних посиделок.
И вдруг на последнем концерте появляется директор. Улыбается! И мы понимаем, что все в порядке! После концерта он торжественно выдает нам новые паспорта с канадской визой! Ура! На следующий день мы улетаем в Москву! И опять в самолете мы с Люсей «не пришли к консенсусу»! Иногда я даже не понимал причину смены ее настроения. Никаких возмутительниц спокойствия не было. Я никем не восхищался, никуда не смотрел пристально! И ничего не понимал! Может быть, Люся что-то себе нафантазировала и это вымещалось на мне? Я не спорил с ней, не возражал… Не знаю! Иногда, признаюсь, когда она начинала разговоры о женщинах, которые якобы мне нравились или с которыми я просто общался, я, уже не боясь гнева Люси, говорил гораздо больше и с большим интересом. Мне хотелось отомстить. Именно отомстить! Отомстить за то, чего я не делал и даже не думал об этих «преступлениях». Я даже представлял, как я ухаживаю за какой-нибудь женщиной, дарю ей цветы… иду в ресторан и там отрываюсь! Но – увы! – эти фантазии очень быстро растворялись и оставались, к счастью, только фантазиями.
54
Теперь расскажу небольшую историю, происшедшую в ФРГ. В 1985 году на празднование 40-летия Победы над фашизмом в Москонцерте собиралась группа артистов для выступления в Гамбурге на Всемирном концерте, посвященном этой дате. Артисты съехались отовсюду: из Израиля, США, Италии, Испании, Чехословакии… И все звезды! Невероятно, но весь Гамбург был заклеен черно-белыми афишами с фотографией советского солдата с автоматом ППШ (пистолет-пулемет Шпагина), в обмотках и надписью: «Спасибо советскому солдату за освобождение от фашизма!» Представляете? В Гамбурге! (Я даже привез домой эту афишу.) И вот концерт. От нашей страны был замечательный Иван Суржиков, заслуженный артист РСФСР, с ансамблем. Меня пригласили саккомпанировать ему несколько романсов.
Улетали мы из Москвы 8 мая рано утром. В то время мы работали с концертами с Владимиром Дубовицким. А женой его в то время была Ирина Аллегрова. 7 мая мы должны были поехать к композитору Оскару Фельцману на дачу в Переделкино, чтобы обсудить новую песню для программы «Песня-85». Ирина тоже должна была выбрать песню для этой передачи. Надо сказать, во время работы с Дубовицким Люся всегда, когда ее приглашали на телевидение, рекомендовала Ирину. Люсе очень нравилось, как Ира работает, восхищалась ее профессионализмом, голосом и талантом.
Приезжаем мы все к Фельцману около пяти вечера. Попили чайку – и к роялю. Вот уже шесть, семь, близится к восьми… А у меня самолет в 9 утра. В аэропорту надо быть в 5 утра, чтобы провезти инструменты и аппаратуру. Кроме того, меня назначили руководителем советской делегации! А тут уже и девять часов, чемодан у меня не собран, наверное, все мне звонят с вопросами, когда сбор, что нужно взять с собой, ведь поездка серьезная! А телефоны тогда были только домашние! И я жутко нервничаю! Но все поют, смеются, что-то придумывают. Атмосфера прекрасная… Всё здорово, если бы мне не уезжать. Я раз сказал Люсе, два сказал… Никаких эмоций. В то время, правда, у нас были прекрасные отношения, и она меня успокаивала: «Все успеешь, не нервничай», – но я был как на иголках. И, наконец, около часа ночи они стали собираться. А мне в пять надо быть в Шереметьево! Домой приехали около двух ночи!
Я злой, несобранный, ночью уже, конечно, никто не позвонит. А билеты на самолет у меня! Я с Люсей не разговариваю, а она спокойно уходит спать. Половина пятого начали звонить члены нашей группы, за мной заехал музыкант на машине, и мы отправились в аэропорт. Меня всего трясло. Внутри кипела страшная обида: ну как же так, ведь видит же, как я нервничаю, и ноль эмоций! Да и не только нервничаю, а просто не успеваю! Слава богу, не опоздали, багаж сдали, сели в самолет. Но не могу успокоиться. Летели немецкой авиакомпанией «Люфтганза», мы с музыкантами выпили (бесплатно разносили маленькие бутылочки со спиртным), я немножко успокоился и всем ребятам рассказал про свою обиду, они понимающе кивали… Короче, мы выпили тогда много маленьких бутылочек, мои коллеги их прозвали «веселые ребята».
И вот мы в Гамбурге. Торжественная встреча Победителей, да-да, именно Победителей! К нашей делегации было особенное отношение, уважение. Победители! Сразу повезли в театр, где состоится концерт. Там уже шли репетиции, установка звука, света. Нам тут же дали «зеленую улицу». Отрепетировали. Все хорошо. Я отошел в сторону, к роялю, стоящему за кулисами. Присел. Стал наигрывать бразильские босановы… И тут подходит женщина лет 30 и спрашивает, могу ли я саккомпанировать на концерте квартету итальянских певиц. У них пианист не смог прилететь. Я с большим удовольствием согласился. И ко мне на репетицию пришли четыре девушки… одна лучше другой, и солистка Мария. Конечно, даже если бы они просто прошли мимо меня, никакая сила не смогла бы остановить мой восторженный взгляд. Я проводил их этим взглядом, мы познакомились, порепетировали, и я остался за роялем. Ко мне подошла Мария и попросила сыграть одну песню, потом другую, потом самбу – и понеслось. Мы сидели у рояля часа три. Но надо было готовиться к спектаклю.
– Встретимся на концерте, – сказала Мария.
А вот и концерт. Наш Иван Суржиков прошел триумфально! Его четыре раза вызывали на бис! Он спел под мой аккомпанемент романсы. И опять публика скандирует «ВА-НЯ, ВА-НЯ, ВА-НЯ»! И тогда он а капелла спел «Вечерний звон». Один. Без музыки. Что тут началось! А через три номера был мой выход с итальянками. Они тоже прекрасно спели, их прекрасно приняли! После концерта устроили очень хороший фуршет, и тут подходит Мария и приглашает весь наш ансамбль в ресторан с прекрасной музыкой! У нас шоковое состояние! Денег – копейки. По инструкции в рестораны нам ходить нельзя. Знакомиться с иностранцами – нельзя! Принимать подарки – нельзя! Но с руководителем нашей делегации – можно! Ребята меня упросили (как будто бы я был против), и мы, приодевшись, спустились в холл гостиницы ровно в 12 ночи.
