Госкавалерист усмехнулся.
— Северо-восточная параллель Мировой Федерации. Когда-то давно это называлось Россией.
Они вышли к длинному широкому коридору с рядами комнатушек с решётками вместо дверей. Госкавалерист подвёл Самуэля к одной из камер и стал открывать её ключом.
— Что… Что это такое? — Самуэлем быстро овладел страх, — за что? Вы… Вы не можете этого сделать! У меня с документами всё в порядке!
— Кто бы спорил, — снова усмехнулся госкавалерист и открыл решётку, — давай, заходи!
— Но… — Самуэль сделал шаг назад, — я не могу здесь… У меня диабет, мне нужно регулярно колоть инсулин, а иначе…
— Не беспокойся! Через день-два за тобой прибудет машина, и ты переедешь отсюда. Быстро зашёл!
Самуэль попятился назад. Но что-то вдруг ощутимо толкнуло его в спину. Сзади стоял ещё один госкавалерист.
— Что у вас тут происходит? Отвечайте, сержант!
— Да вот, — злобно сказал первый госкавалерист, — заходить сам не хочет. Помочь пришлось.
— Опять ты за своё? — Презрительно спросил второй, — нечего тут самоуправством заниматься! Старший офицер здесь я, и я буду приказывать! У тебя и так, как я слышал, с трёх последних допросов граждане ушли без тяжких увечий?
— Ну, — замялся первый, — да, в общем. Они вроде сильно не провинились…
— Сержант! Ты уже покатился назад! В опасные ты игры играешь! Смотри, как бы потом плохо не пришлось. Я забираю его с собой. Это приказ главнокомандующего.
Госкавалерист быстрым шагом отошёл, в недоумении оглядываясь на оставленного им гражданина. «Ничего себе, — подумал он, — зачем же он им понадобился?».
Оставшийся госкавалерист молча указал на выход, и уже совершенно напуганный Самуэль пошёл туда, подгоняемый тяжёлыми шагами госкавалериста, идущего за ним. После пары коридоров они вошли в небольшую комнату, почти пустую: лишь стул посреди комнаты и большой монитор на стене.
— Сесть, — и госкавалерист запер дверь снаружи.
Самуэль беспомощно огляделся. И в отчаянии застонал. «Ну, всё. Это — конец. Второго допроса я не перенесу». За всю жизнь он видел много произвола со стороны правоохранительных органов. О самом первом в его жизни обыске у него дома до сих пор напоминала его голова — вся левая половина черепа была залатана титановыми пластинами.
Вдруг монитор на стене ожил.
— Добрый день, месье Прево.
Самуэль вздрогнул — с монитора на него смотрело на фоне кабинета с флагом знакомое лицо с мягким, но цепким взглядом.
— Хвала Дорожному! — Поспешно воскликнул Самуэль и встал со стула.
— И Вам не болеть, месье Прево, — мягко ответил Дорожный, — ну, рассказывайте.
— Что рассказывать? — Оторопел Самуэль.
— Всё рассказывайте. Как Вам нравится наш город? Вежливо ли с Вами здесь обращаются? Еда хорошая?
— Ну… — Самуэль совершенно растерялся, — всё… Всё нормально. Еда хорошая. Рука только…
— Что у Вас с рукой? — Нахмурился Дорожный.
— Да так… Мне неудобно Вам об этом говорить, но на последнем допросе…
— Всё ясно. Это насилие не останется безнаказанным, уверяю Вас, месье Прево. Я лично найду оперативников, проводивших допрос, и они получат сполна. Вы довольны?
— Конечно, — горячо заверил его Самуэль.
Ему так хотелось верить в хорошее…
— Вот только…
— Что-нибудь ещё не так? — Поинтересовался Дорожный.
— Меня привели в камеру и говорят, что я там должен жить. Пока не прибудет какая-то машина.
— О, об этом не волнуйтесь, месье Прево. Это обычная процедура приёма на должность. Вы получаете работу в Цитадели.
— В Цитадели? — Удивлённо воскликнул Самуэль, — ну тогда… Тогда спасибо Вам!
— Не за что, что Вы, — улыбнулся Дорожный, — более того, я позабочусь о том, чтобы Вам не пришлось ждать, машина прибудет за Вами сегодня.
— Господин президент… — Самуэль от неожиданной радости даже не знал, что и сказать.
— Однако обратимся к сути нашего с Вами дела, — посерьёзнел Дорожный, — собственно, зачем я Вас сюда и пригласил… Учтите, что от правдивости Ваших слов сейчас будет зависеть очень многое.
— Да, конечно, я понимаю!
— Итак, — президент наклонился к монитору вплотную, — мне стало известно, что сегодня утром на вокзале Вы стояли в одной очереди с человеком по имени Олег Ахатинов…
…Всё было так себе, Олег понял это уже после первых минут пути, когда каньон плавно перешёл в тусклый бетонный тоннель. Резкий запах радиоактивных отходов, которые плескались под надувными баллонами катера, не давал покоя Олегу, который уже даже перестал замечать бесконечное мигание трилистника с точкой на дисплее костюма. Если бы костюм был со шлемом, Олег был бы спокоен. Но голова его оставалась совершенно открытой. Да, мрачное место. Олег решил прибавить ходу — дорога обещала быть долгой, а долго находиться в этой жидкости небезопасно. Едва Олег ускорился — катером стало труднее управлять. Управление и так было необычным — катер постоянно заносило на поворотах, у него был слишком большой накат, как показалось Олегу. Кроме того, надувные баллоны катера не всегда ровно держали вес водителя — катер сильно проседал то слева, то справа, а то и весь целиком, и при этом жёлто-зелёно-коричневая жидкость в канале чуть не касалась сапог костюма, что Олега совсем не радовало. Нет, не любит он радиацию. Ещё с тех самых пор, как… Ладно. Хватит уже негатива. Пора брать ситуацию в руки.
Спустя ещё пару минут Олег, наконец, выехал на свежий воздух. Зелёные отходы плавно сменились чистой водой. Олег улыбнулся, заметив, что вода становится всё чище. По сути, он уже был не в канале, а в ручье или в реке — новый пейзаж вокруг не оставлял в этом сомнений. Берегами были скалы, иногда переходившие в довольно обычные берега. Они поросли зелёной травой, деревья стояли, роняя последнюю сухую листву. Над головой Олега раскинулось необъятное серо-голубое небо. Ветер приятно обдувал лицо. Олег с удивлением заметил, что впервые он не видит Цитадели — этого гигантского сооружения, пронзающего небо. Всё вокруг так и норовило напомнить о присутствии захватчиков, но то, что их основной центр не был виден здесь — это было хорошо.
Олег нажал ручку газа до упора вверх — надо было спешить. Солнце уже шло к закату. Надо же, а ведь он только что оказался в городе. Изрядно пересохшая река была в нескольких местах перегорожена небольшими плотинами, спешно сколоченными из брёвен и досок. Тем не менее, через все эти плотины были сооружены трамплины из досок или из профлистов. Похоже, путь был хорошо проторён беженцами. Интересно, много ли человек шли этим путём к Рамзесу и сколько добрались живыми? Олег думал об этом, перемахивая через трамплины. Он боялся, что катер развалится прямо на ходу от таких испытаний, но тот держался очень крепко. Вообще было видно, что он уже весь чинёный-перечинёный. Виднелись детали, небрежно прикрученные проволокой, заплатки из жести, остатков старых огнетушителей и даже из старых колготок.
