— Ты не говорил мне, что дорога на перрон будет настолько страшной, — Дмитрий и сам не понимал, сказал он это серьёзно или с иронией.
— Мы сами выбрали эту войну…
— Тебе, Олег, наверное, приходилось бывать в передрягах и похуже. Там.
— Что было, то было, — горько усмехнулся Олег, — подожди, ты что, ранен?
Дмитрий мельком глянул на свой бок: кровь уже перестала идти, хотя на одежде осталось огромное красное пятно.
— Да так, царапина, — виновато улыбнулся заключённый, — осколком зацепило. А ты как, точно в порядке? Я видел, как тебе в грудь влетели три пули.
— И ещё одна в ногу, — Олег потрогал погнутую грудную пластину, — хорошо, что костюм зарядил… Только с рукой что-то…
Олег поднёс к глазам руку, рассматривая её. Боль была тупая и пульсирующая. Рука горела, словно в огне.
— Так чего же ты молчишь?! — Дмитрий кинулся к нему, осторожно разглядывая гематому, — тебя же подстрелили… Чёрт, и как удачно… То есть, я хотел сказать, что между пластинами, в голый кевлар…
— И как так получилось, что ткань сдержала пулю? Я думал, такое только в фильмах бывает!
— Фильмы, — мечтательно пробормотал Дмитрий, — мы уже и забыли, когда их видели в последний раз… По телевидению, кроме новостей про Окраину и Восточный Фронт, ничего и не показывают. Счастливый ты человек, раз столько лет носишь всё в памяти… Ладно, найдём комнату охраны, откопаем какие-нибудь тряпки и перевяжем твою руку.
— Слушай, а где Вебер? — Вдруг спросил Олег.
Они замерли. И, правда, их товарища нигде не было видно.
— Не знаю… Может, его убило? Лежит сейчас где-нибудь…
Они мигом кинулись осматривать все трупы, обшаривать все камеры и углы. Но Вебер как сквозь землю провалился. Они долго и тщетно звали друга. Он не отозвался.
— Пропал Вебер, — хмуро констатировал Дмитрий, — чёрт… Может, муравьиные львы растерзали? Чёрт…
Он присел, облокотившись на стену. Олег стоял рядом. Молчание тянулось тяжело и долго, но было понятно: каждый из них сейчас поминал ушедшего друга… Вдруг Олег нахмурился, вспомнив что-то.
— Слушай, Дмитрий, — сказал он, — а ты его давно знал? Он точно заключённый? То есть, ты видел его в камере?
— Ты на что это намекаешь? — С угрозой посмотрел на него Дмитрий, — да, я видел его в камере. Я знаком с ним две недели. Его на моих глазах водили на допрос. Почему это он не заключённый?
— Да так, просто, — задумчиво сказал Олег, — у меня был… Знакомый. С ним была та же история. Он тоже пропал. А потом вернулся. С оружием в руках. С оружием, направленным на меня.
— Я понимаю, к чему ты клонишь, — нахмурился Дмитрий, — я не знаю, что там у тебя произошло… Но не смей так говорить о Вебере! Он не предатель, слышишь? Я доверяю ему, как себе!
— Надеюсь, что ты прав, — покачал головой Олег, — пойдём. Нам надо идти…
…Сильные руки кинули Вебера на знакомое обитое красным дерматином кресло. Он с яростью и бессильной злобой посмотрел на двух солдат, нависших над ним. Кажется, это — конец.
— Ну, что? Где он у вас? — Послышался резкий голос и приближающиеся шаги.
Голоса почти всегда были одинаковыми из-за модулятора, но Вебер всё же узнал его, по интонации. Неужели, он ещё жив? Нет, только не это… Что угодно, даже расстрел. Но только не этот изверг…
— Вот тут, надзиратель, на кресле.
Откуда-то снаружи, из коридоров, гремел голос президента. Вебер смог разобрать лишь несколько слов:
— …И это наводит меня на мысль о недовольстве наших покровителей, которое я должен до вас донести. Конечно, не в моей юрисдикции опекать…
Тускло светили люминесцентные лампы. По всему «Стара Проспект» гремели пулемётные очереди. Пол мелко подрагивал. Над несчастным заключённым склонились две фигуры в масках противогазов. Но не их он так боялся.
Над до смерти напуганным Вебером склонилась фигура надзирателя.
— Кого я вижу? — Презрительно сказал надзиратель, — заключённый номер шестьсот тридцать два. Вебер, если не ошибаюсь? Всех не упомнишь, кричите вы у меня на допросах все одинаково.
Вебер, собрав волю в кулак, лихорадочно соображал, что же делать. Но выхода не было. Никакого. Вот и пришёл тот момент, которого он боялся. Он по себе знал: никто из надзирателей не проводит пытки так жестоко, как это чудовище. От увечий умирали у него лишь счастливчики. Но почти все корчились от жуткой боли.
Надзиратель покосился на лампу холодного света и, повернувшись к Веберу, отключил фиксаторы своего противогаза. Коротко зашипев, сообщая о разгерметизации, лицевая часть противогаза отсоединилась. Вебер содрогнулся… Он ничего сейчас не замечал вокруг. Только эти горящие злобой глаза…
— Я помню тебя, Вебер. Немецкая тварь… Ты догадываешься, о чём я тебя хочу спросить?
— Да, — сдавленно сказал Вебер, вжимаясь в кресло.
— Я знаю, ты догадываешься, — тонкие бледные губы скривились в презрительной усмешке, — ты же помнишь такого, заключённого четырнадцать семнадцать? Это мой старый приятель, ты его знаешь. Но успокойся, я не буду тебя спрашивать о Дмитрии. Но только если…
— Что если? — Не удержался Вебер, которого колотила крупная дрожь.
Он-то знал, какие методы у этого подонка для добычи сведений…
— Если ты окажешь мне маленькую услугу. Ты всего лишь скажешь, где ты последний раз видел Олега Ахатинова. И если ты это сделаешь, тебе ничего не будет. Заманчиво?
Вебер сейчас всеми силами крепился. Но силы уходили с каждой секундой…
— Нет… Я не скажу…
— Ты всё скажешь, — заверил его Станислав, — я тебе помогу.
Он схватил кисть Вебера и резко рванул её на себя. Хрустнул разорванный сустав, и Вебер со сдавленным криком прижал безвольно повисшую кисть к груди. Боль была невыносимой… Ещё никогда ему не было так больно… Больно… Больно…
— Нет, — простонал он.
— Ты же хочешь сказать, только боишься, — с издёвкой сказал надзиратель, — я могу снова помочь.
И он схватил вторую кисть несчастного заключённого. Нервы, натянутые, словно канаты, не выдержали. Вскрикнув, Вебер попытался вырвать руку из мощной хватки надзирателя и сдавленно выкрикнул:
— Нет, не делай этого! Я скажу… Олег был в блоке «В2»… Отпусти…
Надзиратель выпустил его руку и вышел. Вслед за ним вышли и оба солдата. Послышался звук надеваемого противогаза и жёсткий голос:
— Вы слышали? Немедленно организуйте мне связь с Цитаделью! Нужно отправлять отряд Элитных войск в блок «В2»…
— А что делать с этим пленным?
— Потащим до пункта связи с собой, он может ещё пригодиться. Потом прикончим. Быстрее, шевелитесь!
