Даже остановился, исключительно чтобы перевести дыхание, а после в бреду нарвал большой букет цветов. Оправдывал свои действия высокой температурой и ничем более.
Когда добрался до кафе, был рад своему маленькому подвигу, как будто полмира в экспедиции обошёл. Поставил двухколёсного друга на его прежнее место, поправил цветы в небольшой корзинке у руля и побрёл к себе.
Макс, который уже ждал в кабинете, первым же делом уложил меня на диван, достал градусник и, как курица-наседка, стал бегать вокруг меня, кого-то посылая за лекарствами, звоня какой-то знакомой, что приехала через десять минут и оказалась врачом.
— Лечимся, — констатировала она, когда я уже успел принять порцию лекарств и засыпал.
— Лечимся, — кивнул Макс, — а ты спишь, квартиры после посмотришь.
Накрывшись, я мгновенно провалился в сон. Чуткий и неприятный сон, потому что всё слышишь, а сделать ничего не можешь.
Даже Офелия привиделась с какими-то пирожными.
— Зефирка, — прохрипел, поворачиваясь спиной к своему воображению, — дай хоть поспать без тебя.
И мгновенно уснул.
***
Офелия
Вот же нахал!
«Зефирка!»
Я разозлилась и уже хотела уйти, но пирожные мне мешали. Решила положить тарелку на стол, не нести же их обратно?! Посмотрела на Артёма и замерла. Он был какой-то взъерошенный, и лицо было покрасневшее. Не знаю, что мной двигало, но я зачем-то подошла к нему и дотронулась до лба. Он весь горел!
Я растерялась и не знала, что делать.
Тут дверь раскрылась и в комнату вошёл вчерашний мужчина, по-моему, его зовут Макс.
— Офелия? — удивился он, но потом расплылся в улыбке. — Какими судьбами?
— Тарелку вашу принесла, — кивнула я на стол. — А что с Артёмом? Он весь горит.
— Простудился. Ничего, придёт в себя. Может, чаю?
— Нет, спасибо, мне уже пора идти, — я начала продвигаться к выходу. Некомфортно мне было рядом с ним, почему-то.
— Может, тогда вечером после работы погуляем по набережной? А то ты, как золушка, вечно убегаешь.
Интересно, и когда мы перешли на «ты»?
— А вечером у меня, как и у золушки, очень много дел, так что извините, но никак.
Пока он не успел ничего ответить, открыла дверь и сбежала к себе. В этот раз через главный вход.
В нашем кафе уже вовсю кипела работа. Надо сказать бабушке Артёма, что он заболел.
Нашла её в кухне. Она готовила хачапури, и по всему помещению летали умопомрачительные запахи теста и сулугуни.
— Ммм… Как аппетитно! У меня уже слюнки побежали. Можно попробовать?
— Что за вопросы?! Конечно, пробуй. И чаю себе сладкого налей, а то совсем худая, одни кожа да кости.
Бабушка уже переобулась в удобные мокасины и сменила свой стильный наряд на удобные спортивные штаны и футболку. Но всё равно выглядела как на показе мод.
Я села за небольшой столик, налила себе большую кружку чая, кинула туда сахара и добавила немного молока. Передо мной уже поставили тарелку с куском сырного пирога. Я откусила от него, рот сразу же наполнился чуть солоноватым вкусом сыра, который таял во рту, со сладким чаем можно было пальцы съесть, так было вкусно.
— Вы знаете, что Артём заболел?
По тому, как побледнела женщина, сделала вывод, что не знает. Вот же я курица, зачем в лоб спрашивать?
— Ничего серьёзного, обычная простуда, — быстро успокоила я.
— Где он? Домой пошёл? — обеспокоенно спросила она.
— Нет, в кабинете спит. Думаю, ему вы сейчас нужнее. Домой пойдёте?
— Ты права, деточка. Заготовок я вам наделала, пока хватит. — Она сняла фартук, схватила свои вещи и, не переодеваясь, ушла в соседний бар. А я успокоилась. Теперь об Артёме есть кому позаботиться, а мне можно спокойно работать.
День пролетел быстро. Людей было много, и мы с Ларисой бегали между залом и кухней.
Вечером я не чувствовала ног, когда закрывала кафе.
— Помощь нужна? — устало спросила Лариса. Я посмотрела на зал, по которому словно Мамай прошёлся, но постаралась бодрым голосом ответить:
— Иди, справлюсь.
Как только за Ларисой закрылась дверь, я ещё раз оглядела помещение.
Грязные столы, горы немытой посуды, а в кабинете ещё полный стол документов, и в кухне шаром покати — нужно готовить. Руки просто опускались, я так устала. Села в висящее кресло возле Мерлин Монро, обняла себя за плечи и стала раскачиваться.
Тяжело, когда ты один, некому пожаловаться на тяжёлый день или, наоборот, похвалиться какой-то удачей.
Мне не хватало Леси, моей лучшей подруги. Вот если бы она была рядом, сейчас бы сказала: «Ласточка, ты что раскисла? Пошли покорять небеса».
Очень захотелось услышать голос подруги, и я её набрала:
— Лесь, привет. Как дела?
— Феля, неужели! Наконец до меня очередь дошла в твоём огромном списке дел?
— Не начинай, могла бы и сама позвонить…
— Да? А я звонила несколько раз, и что ты мне говорила? «Лесь, у меня люди», «Перезвоню, готовлю» или «Совсем не могу говорить, у меня наплыв».
— Ладно, прости, я, по правде, зашиваюсь…
— Я уже думала, ты в рабство попала.
— Ага, в рабство половника и вилки, — рассмеялась я.
— Помощь нужна? — посерьёзнела подруга. Я задумалась на пару секунд, хотела, как всегда, сказать, что всё хорошо и я справлюсь. Но поняла, что не справлюсь. Я устала. Сколько можно притворяться сильной?
— Нужна. Хотя бы моральная, но от физической тоже не откажусь. Я зашиваюсь, и хороший бухгалтер мне не помешает.
— Я только учусь, но чем смогу, тем помогу. Сбрось мне точный адрес в ватсап, завтра приеду.
Потом мы разговаривали на отвлечённые темы. Олеся рассказала, что происходит дома.
Пока разговаривала, надела наушники и убиралась в кафе. Сама не заметила, как всё уже блестело чистотой и было готово встречать завтрашних посетителей.
— Жду тебя, — попрощалась я с подругой и пошла укладывать посуду в посудомойку.
На душе стало спокойно. Завтра приедет Леся и всё наладится. Я просто сильно загналась, а ещё чувствую себя одинокой. А вместе будет веселее. Интересно, на сколько она останется?
Глава 9
Артём
Никогда не любил болеть: таблетки, температура, озноб. Ненавижу! Но ещё хуже, когда за моё лечение бралась бабушка.
Оказалось, Офелия мне не приснилась. Она действительно приходила с пирожными. Видимо, поняв, что я заболел, ушла к себе и поделилась наблюдениями с бабушкой.
