— И как я это сделаю? — спросил Имрик, доедая яблоко. — Ты же видишь, ни одно княжество не желает брать на себя ответственность.
— Тогда покажи им лидерские качества, которых не хватает Бел Шанаару, — предложил Тиринор. — Что, если ты предложишь возглавить армию?
— Вот уж нет, — ответил Имрик, не задумываясь.
— Почему? Ты прирожденный полководец, тебе принадлежит уважение многих князей, если не их дружба.
— Не могу вести воинов других княжеств, — сказал Имрик. — Я им не верю.
— Но ты веришь, что кто-то другой их может повести?
Этот вопрос Имрик оставил без ответа. Его интересовала только безопасность Каледора. А она требовала, чтобы весь Ултуан был очищен от пагубных культов китараев, точно так же, как требовала уничтожения зеленокожих и тех лесных тварей, что угрожали колониям его страны. Эта роль не доставляла ему удовольствия, хотя была предметом гордости. Мысль о прямом подчинении Бел Шанаару ему не нравилась, а перспектива тесного сотрудничества с правителями других княжеств не нравилась еще больше.
— Но ты хотя бы будешь говорить с представителями других княжеств? — спросил Тиринор, наливая себе второй кубок вина. — Если обеспечишь себе их поддержку, у Бел Шанаара не будет иного выхода, как принять наше предложение.
— И как я это сделаю? — спросил Имрик. — Они решат, что Каледор хочет укрепить свои позиции. Им ведь зависть глаза застит.
Тиринор с тяжелым вздохом отставил кубок и скрестил руки на груди.
— Ты жалеешь, что приехал сюда? — спросил он. — Что тебе ни предложи, ты видишь только недостатки. Меня это обескураживает, кузен, и у других будет то же чувство. Ты пробудишь в них отчаяние вместо надежды. Дай эльфам что-то, во что можно верить, на что поло житься. Если ты хочешь добиться успеха, то должен поддержать Бел Шанаара и заставить других поверить, что он может повести за собой народ.
— У меня у самого такой веры нет, — возразил Имрик. — Зачем ты хочешь, чтобы я лгал?
— Ты просто невыносим! — вскинул руки Тиринор. — Зачем ты вообще здесь, если не веришь в возможность успеха?
— Это мой долг.
— И только? Ты не боишься за Ултуан, в котором будет расти твой сын?
— Пока Каледор силен, его это зло не коснется, — сказал Имрик. — А это единственное, что меня заботит.
— Каледор не сможет вечно противостоять всему Ултуану, — сказал Тиринор, поднимая кубок и делая глоток. — Против слухов, подрывающих дух нашего народа, драконы бессильны. Горы — не бастион против вкрадчивой меланхолии и скуки. Если Каледор хочет остаться свободным, надо освободить весь Ултуан.
— Понимаю, — сказал Имрик, немного сбитый с толку раздражением кузена. — Вижу, к чему ты клонишь. При поддержке Каледора Король-Феникс сможет осуществить полномочия, которые он должен получить.
— Так ты будешь говорить с другими?
— Да, — ответил Имрик, вставая. — Но не со всеми сразу. Надо будет говорить с каждой делегацией отдельно. Если они будут втягивать меня в свои перебранки, я не выдержу.
— Тогда я это организую, — сказал Тиринор, допил вино и направился к двери, но остановился, сделав несколько шагов. — Ты, пожалуйста, постарайся вести себя с ними цивилизованно.
Весь день Имрик изо всех сил пытался вести себя цивилизованно, не обращая внимания на завуалированные шпильки в адрес Каледора эльфов из делегаций других княжеств. Он беседовал с каждой группой представителей, описывая каледорский план кампании против сект. В основном говорил Тиринор, подчеркивая важнейшую роль той страны, с делегацией которой шла беседа, давая уверенность, что именно у них будет наибольшая власть. Когда Палтрейн нашел эту пару ближе к вечеру, не менее пяти других стран выразило желание оказать Бел Шанаару поддержку. Но открыто объявлять об этой поддержке не хотел никто.
Как и в прошлый раз, Имрик нашел Бел Шанаара, Элодира, Тириола, Финудела и Атиель в зале аудиенций. Присутствовали еще несколько эльфов, сидевших в огромном амфитеатре скамей вокруг трона Феникса. Имрик сразу подошел к Бел Шанаару.
— Ты принял решение? — спросил он.
— Ты неплохо поработал, — ответил Бел Шанаар. — После нашего разговора у меня тут идет поток посетителей, предлагающих создать сборную армию всех княжеств.
— Я не пускался ни на какие хитрости, — ощетинился Имрик, почувствовав, что его обвиняют в какой-то интриге.
Бел Шанаар улыбнулся, хотя причиной своего веселья поделиться не соблаговолил. Он кивнул Тириолу, и маг поднял пергаментный свиток.
— Это первый проект совместного заявления, — сказал Тириол, протягивая свиток Тиринору. — В нем говорится, что почитание китараев противоречит закону и призывает всех эльфов отречься от этих недобогов.
— И только-то? — спросил Имрик. — А как же армия?
— Не все сразу, — сказал Элодир. — Сперва нужно согласовать действия, которые надлежит предпринять. Когда это будет сделано, можно будет обсудить, какую форму эти действия примут.
— Скоро наступит зима, — сказал Имрик. — Если не ударим сейчас, то сможем выступить лишь следующей весной. Для того чтобы собрать воинов со всего Ултуана, потребуется много дней. Объявлять сбор надо сейчас.
— Твое предположение неприемлемо, — сказал Элодир. — Мы не позволим тебе добиваться согласия других княжеств запугиванием.
— Мы? — Имрик тяжело посмотрел на Бел Шанаара. — Король-Феникс только один.
— И еще я выступаю как князь Тиранока, — сказал Бел Шанаар. — На мне двойное бремя правления. Ты хочешь заставить меня объявить войну моим подданным?
Имрик слышал шум — это входили еще какие-то эльфы, но не посмотрел в ту сторону. Гнев в его сердце сражался с разочарованием. До возвращения в этот зал он думал, что добился прогресса, а на самом деле в ближайшее время очень мало что будет согласовано.
— Капитан Каратриль из Лотерна, ваше величество! — прозвенел по залу голос Палтрейна.
— Благодарю, Палтрейн, — ответил Бел Шанаар, все еще не глядя на вошедших.
Имрик оглянулся через плечо и увидел, что Палтрейн поклонился и вышел, оставив в зале двух эльфов в доспехах цветов Лотерна. Оба с виду были офицерами, но в делегации Эатана Имрик их не помнил и решил, что сейчас это не важно.
— Нам не следует проявлять мягкость, — сказал Имрик, качнув головой. — Народ должен видеть нашу силу.
— Но из них многие скорее жертвы, нежели преступники, — заметил Бел Шанаар. — Они угнетены собственными страхами, а жрецы и жрицы играют на этих страхах и на их горестях. Есть такие, которые искренне не понимают, как низко пали. Здесь замешана темная магия и цели у нее более серьезные, чем то, что видно нам сейчас.
— Тогда надо найти главарей этих сект и допросить их, — предложил Элодир, обращаясь к отцу. — Мы не можем допустить ничем не сдерживаемое распространение этих культов. Иначе наши армии окажутся под угрозой, а про народ я уж и не говорю. Нет! Пусть некоторым это покажется чересчур суровым наказанием, но мы должны выполнять твой закон твердо и беспощадно.
