Рыцари еще только подходили к границе разоренного лагеря, когда корабли уже отчалили от берега, паруса надулись, выгнулись на ветру, и флотилия взяла курс на Лотерн. Трудно было сказать, насколько велик был нанесенный этим налетом ущерб, но клубы дыма свидетельствовали о заметном успехе.
Эльфы на стенах вскинули копья и луки и запели торжествующую песнь, приветствуя входящую в Сапфировый шлюз флотилию. Но у Каратриля настроение было не торжественное. Он смотрел вдоль берега Внутреннего моря туда, где собирались друкаи. Они снова нападут — это только вопрос времени.
Каратриль убрал лук и оперся на парапет, глядя на войско наггароттов, медленно возвращающееся на запад.
Сколько еще продержится Лотерн против такой целеустремленной ненависти?
— Когда же придет Каледор? — прошептал Каратриль.
Глава одиннадцатая
Черные драконы
Армия Короля-Феникса вытянулась по долине вьющейся нитью — серебряной, красной и зеленой на фоне светлых скал. Там и сям из этой цветовой гаммы выбивались роты, несущие цвета других княжеств: светло-зеленые знамена копейщиков из Котика, лиловые штандарты над головами лучников из Сафери. Всего их было не очень много — тысячи четыре, включая пятьсот рыцарей из Каледора, ехавших в авангарде.
Если разведчики не ошиблись, то не менее чем двойное количество друкаев шло на восток вдоль перевала, прямо наперерез армии Каледора. И все же шансы не были полностью на стороне противника.
Маэдретнир свободно парил в восходящих потоках от гор, обрамлявших перевал. Морозный воздух приятно холодил чешую, охлаждая кровь и пылающий внутри огонь. Дракон закладывал виражи над армией, изо рта и носа у него вырывался пар. Взмывая вверх на потоке свежего ветра Маэдретнир внимательно, прищурясь, вглядывался в склоны гор, выискивая возможные засады наггароттов.
Вес трона и Короля-Феникса он почти не чувствовал и просто наслаждался ощущением полета в небесных течениях, парил в них, опускался к земле, пронзая низкие облака, оставляя белые кильватерные следы от кончиков крыльев.
И еще кое-что ощущал он в воздухе: пульсирующую магию эльфийского портала. Ему казалось, будто его тело покрыто тонким слоем масла, в пасти держался едкий вкус, в ушах звенело далекое эхо. Он вспомнил время, когда летал в этих небесах без этого липкого ощущения, когда правила Вечная Королева и драконы резвились в небе.
Уже в те времена Маэдретнир был стар, и память его простиралась дальше, куда дальше падения Древних и пришествия Хаоса, загрязнившего эти земли. Он помнил времена, когда этот остров был только цепочкой торчащих из океана вулканов. Только вылупившись из яйца, Маэдретнир играл тогда с другими драконами, перелетая на растущих крыльях между дымящимися горами.
Воздух был легче, а весь мир — холоднее, и огонь внутри него был язычком пламени, а не пылающим адом, которые сейчас приходится сдерживать. Маэдретнир невольно зарычал от досады, припомнив тот необычный день много тысяч лет назад, когда небеса раскололись разноцветными трещинами и явились серебряные звездные корабли Древних. Драконы бросились врассыпную, перепуганные их появлением. Многие спрятались тогда в глубочайшие пещеры и океаны, но некоторые остались посмотреть, что станут делать незнакомцы.
Солнце стало больше, небеса теплее, а Древние построили храмы и города в джунглях, расцветших в наступившей жаре. Многие драконы роптали вслух, призывая родичей к битве и изгнанию захватчиков. Но те, что были постарше, лучше понимали, что к чему, и как те, что ушли прежде, тоже спрятались в темных уголках мира и ждали, что будет дальше.
Среди них был и Индраугнир, отец Маэдретнира. Со многими родичами и друзьями древний вождь драконов искал убежища в пещерах вулканов, но даже там не удавалось им найти покоя. Маэдретнир улыбнулся и покосился на своего седока. Что может знать Каледор о том смятении, которое породил его народ?
Ничего он не знал о тех беспокойных днях и ночах, когда рокотала земля и ревели моря. Слуги Древних подняли остров с изрыгающими пламя и дым горами со дна морского. Драконы дрожали, когда рушились обжитые ими пещеры, но Индраугнир предупредил, чтобы не показывались, иначе Древние уничтожат их совсем.
Постепенно земли заселили снова, и появились первые эльфы. Маэдретнир подсматривал за ними с горных высот вместе с отцом и матерью, озабоченных защитой новой кладки яиц, проклевывающихся в темноте под вулканами. Вместе с Древними появились первые капли магии, и вскоре остров был заполнен ее присутствием; она висела в каждом облаке, лежала на каждой травинке.
Незваные гости — эльфы — казались достаточно мирными, и драконы повозвращались к своим логовам и лениво мечтали о том дне, когда снова можно будет странствовать в небесах, как было раньше. Индраугнир развлекал всех рассказами о древних временах, о войне с шагготами и драконоограми и предостерегал от темного прикосновения Сил-За-Небесами, которые совратили драконовых родичей.
— Смотри! — крикнул Каледор и показал копьем, выводя Маэдретнира из задумчивости.
Дракон стряхнул с себя полудрему, тревожась, что его все еще манит долгий сон, хотя он и парит на ветру. Дрожь ожидания пробежала по его телу, когда он заметил внизу в долине группу рыцарей в темной броне: авангард друкайской армии.
— Встретим? — спросил дракон.
И, не дожидаясь ответа, сложил крылья, пикируя вниз, в долину.
Ветер свистел в ушах, шевелил чешуйки, срывая и унося прочь остатки сонной дремы. С быстро бьющимся сердцем Маэдретнир нетерпеливо сжал когти. Эльфы там, внизу, забегали от страха при виде дракона, и в Маэдретнире всколыхнулись старые охотничьи инстинкты. Его заполнило желание налетать и хватать, кусать и рвать когтями добычу, разбегающуюся при его появлении. Охваченный хищным азартом, дракон раскрыл крылья, замедляя спуск и чувствуя, как изнутри поднимается огонь. Но сперва вырвался рев, усиленный первобытным желанием, и долина ответила гулким эхом.
Из-за камней, из кустов вылетели черные копья. Маэдретнир чуть наклонил крыло, и они пролетели мимо. Еще залп из многозарядных арбалетов на флангах друкайского войска, и два длинных копья зацепили дракона.
Скрежет металла, хруст дерева по твердой чешуе дракона — и два болта отскочили от плеч Маэдретнира, не оставив даже царапины. Снова туча стрел окружила дракона и отскочила от шкуры, такая же безвредная, как падающий дождь.
Из друкайских боевых машин взлетели болты побольше. Маэдретнир изогнулся, зачерпнув воздух передними ногами, и все они опять пролетели мимо или отскочили от толстой чешуи, защищающей плечо дракона.
Под скрежет металла и хруст костей Маэдретнир приземлился в гуще лучников, расплющив с полдюжины друкаев. Из глотки дракона вырвалось пламя, сжигая все вокруг, а Маэдретнир поводил шеей вправо-влево, и огонь больно обжигал ему пасть и внутренности.
На миг внутреннее пламя стихло. Дракон сделал судорожный глубокий вдох, морду его окружали дым и пар. Каледор что-то крикнул с его спины, но дракон ни слова не услышал, поглощенный жаждой убийства.
