Он дошел до приемного зала и столкнулся здесь с группой друкаев, охраняющих главный вход. Они обернулись к нему, успев поднять щиты и мечи. Латраин запылал, легко находя свою цель, и в этот миг в дверь сильно ударили снаружи. Дважды сотряслись массивные створки, на третий раз дубовые двери разлетелись, заполнив зал щепками, застучавшими по броне Короля-Феникса. В дыму и пыли Каледор увидел стройную фигуру эльфа.
Это был Тириол, и его воздетый посох горел пламенем силы. Глаза мага пылали золотистой энергией, на коже играла магия. Светлые волосы окружали его голову нимбом.
— Я подумал, что вежливость требует постучаться, — улыбнулся саферийский князь.
Маг переступил порог, и вбежавшие за ним солдаты хлынули вверх по лестнице, оглашая зал эхом боевых кличей. Каледор повел их вверх к королевским апартаментам, где когда-то жил Бел Шанаар с семьей.
Толстые ковры заглушали звук шагов. Король-Феникс и его воины шли из комнаты в комнату, высматривая врагов. Они нашли множество свидетельств преступлений друкаев: трофеи, отобранные у жертв, фолианты молитв темным богам, фетиши китараев, которыми были украшены все помещения.
Дойдя до покоев предыдущего Короля-Феникса, Каледор распахнул дверь, держа меч наготове.
В комнатах живых не было, но на низкой кушетке у окна лежали два тела. Эльфы, мужчина и женщина, одетые в тончайшие одежды, с украшениями. Их лица были бледны, глаза подведены углем, губы черные. На полу рядом с ними валялся разбитый хрустальный фиал, и в воздухе стоял отчетливый запах черного лотоса.
— Трусы! — презрительно скривился король.
За решеткой очага горели какие-то пергаменты. Перейдя комнату, Каледор увидел лужу крови, натекшую из-под двери спальни. Собравшись с духом, он открыл дверь.
На окровавленной кровати лежали трое детей, старшему не более пятнадцати. Тоже одетые в богатые платья и украшения. На полу вокруг кровати — тела еще пяти эльфов, в одежде слуг, с перерезанным горлом.
Каледор с отвращением отвернулся и резко захлопнул дверь.
Чувствуя слабость, он бросил Латраин на стол и уселся в мягкое кресло. Город принадлежал ему, захват дворца совершился. Дальше могут драться и без него.
Закрыв глаза, он задремал.
Проснулся он оттого, что рядом стоял его брат.
— Мы победили, — мрачно улыбаясь, сказал Дориен. — Друкаи перебиты.
— Хорошо, — ответил Каледор.
Он поднялся на ноги, взял меч и вышел на королевский балкон, откуда открывался величественный вид на город.
Дориен последовал за ним. С высоты дворца проломы в стене казались маленькими. Тела, усыпавшие площадь, сливались друг с другом, друкаи и воины Короля-Феникса лежали вперемежку. По всему городу пылали пожары, и колонна эльфов шла по дороге через разбитые ворота.
— Печальное зрелище, — сказал Дориен. — Наследие Бел Шанаара в руинах.
— Лучше Тор Анрок, чем Тор Калед, — ответил Каледор, облокотившись на балюстраду.
— Верно, — согласился брат. — Наверняка Бел Шанаар нас бы понял. Будем надеяться, что Тор Акар не постигла та же судьба.
Король-Феникс не ответил: его внимание привлекла тень на фоне облаков на востоке. Она приблизилась к городу, и стало Видно, что это всадник на пегасе. Анаматеир, один из адептов Тириола. Маг летел прямо к дворцу.
— Такая поспешность не может быть признаком добрых вестей, — сказал Дориен, проследив за взглядом брата.
Гонимые неутомимым повелителем, друкаи хлынули на юг через Авелорн в Эллирион. Армия шла день и ночь — извилистая черно-золотистая змея на солнце, призрачная цепь факелов при луне.
Армия не жгла, не резала. Не Эллирион был целью Короля-Чародея, хотя перед ним стоял трудный выбор при подходе к Орлиному перевалу. В двух днях пути на восток лежал Тор Элир. Он был легкой добычей, без стен, без крепости, без бастионов и башен. И по этой же самой причине был добычей бесполезной. Разрушение города займет несколько дней без всякой пользы, разве что будет горем для Финудела и Атиели. Тор Элир — не столица, как Анлек или Лотерн, эллирионцы почти весь год со своими табунами, и даже знать проводит все время, кроме зимы, в лагерях на равнинах. И пусть это добавит всего шесть дней к маршу, разрушение города будет задержкой, которая поможет Имрику ускользнуть.
Решение Малекита не было воспринято его командирами радостно — они всю зиму занимались неблагодарным делом: гонялись за крейсийцами и попадали в засады. Свое недовольство они не высказывали, но Король-Чародей по их мрачным физиономиям и многозначительному молчанию понимал, что они его не одобряют. На что ему было абсолютно наплевать. Всякий, кто скажет против него слово, открыто или тайно, выдаст тем недостаток своей верности, и поступят с ним соответственно.
Армия свернула на запад к Орлиному перевалу и Тор Анроку.
Та весна определила дальнейшее течение гражданской войны. Малекит форсированным маршем провел армию через Тиранок — и нашел столицу покинутой Каледором и его войсками. Город был пуст, если не считать пожирателей падали. Король-Феникс ушел на север, погрузив свою армию на корабли Лотерна, в середине лета совершил набег на Гальтир, потом ушел на восток и высадился в Крейсе для укрепления Тор Акара.
Решив не гоняться за ускользающим врагом, Король-Чародей занялся укреплениями Тор Анрока. Отсюда он сможет легко выдвинуться на север и отбить вторжение в Нагарит, продолжая в то же время угрожать Каледору и Эллириону. Когда лето перешло в осень, к сыну приехала Морати во главе каравана сектантов и других странных эльфов. Малекит не был в настроении устраивать ей пышную встречу и отказал ее тысячной свите в праве войти в город.
Морати в ярости направилась во дворец Бел Шанаара, где разместился сам Малекит.
Цитадель лежала наполовину в развалинах: разруха друкайской оккупации и разрушения, нанесенные сила ми Каледора, обратили крылья дворца в щебень или выгоревшие коробки. Льющееся в разбитые окна закатное солнце бросало изломанные тени на плиты тронного зала, зазвеневшие от гневных шагов Морати.
— Почему моей свите надо жить в полях как скотине? — спросила она гневно.
— В городе и для моей армии места мало, — ответил Малекит. Он сидел на разбитом троне Бел Шанаара, и дерево обугливалось от жара его брони. — Кому здесь не нравится, может возвращаться в Нагарит.
— Я вообще вне себя, что мне пришлось сюда приезжать, — сказала чернокнижница. — Почему ты здесь, когда мог бы уже идти на Каледор, на юг?
— Не надо давать мне стратегические советы, мать моя, — ответил Король-Чародей, и забрало его шлема полыхнуло бледным пламенем.
— Получается, что надо, — возразила Морати. Она поискала взглядом среди сломанной и обгоревшей мебели что-нибудь, на что сесть, и нашла скамью. Поправила ее, села, положив ногу на ногу, не сводя глаз с сына. — Зачем ты тратишь время в этом сарае?
