В этот жаркий день король отдыхал один у себя в шатре, пригласив к обеду своего крейсийского родича. Всадники на драконах патрулировали северные пределы Сафери, готовые передать весть о любом движении противника, и Король-Феникс был доволен, что все идет, как он и задумывал. Однако сознавая опасность самоуспокоенности, он все утро пересматривал диспозицию своих сил, но не нашел слабостей, которыми мог бы воспользоваться Король-Чародей.
Летний жар и долгое противоборство с Малекитом сказались на выносливости Каледора. Сняв доспехи, он дремал на троне, одетый лишь в просторную белую мантию, вышитую языками пламени Азуриана.
Краем сознания он воспринимал выкрики командиров, проводивших учения в центре лагеря.
Послышалось звяканье тарелок и кубков — слуги готовили в соседнем помещении вечернюю трапезу.
Все еще не до конца проснувшись, Король-Феникс поднялся, когда в шатер вошел Корадрель с несколькими крейсийскими князьями.
Слуги принесли на подносах кувшины вина и кубки, хотя для себя Каледор велел подать воду, боясь, что иначе от жажды выпьет слишком много.
Собравшиеся приступили к пиру, состоящему из самой изысканной еды, которую мог предложить Сафери. Каледор мало принимал участия в праздном разговоре, вполне довольный, что крейсийцы развлекают себя сами, обмениваясь старыми охотничьими рассказами и сплетнями из Тор Акара.
После новой порции вина среди князей разгорелся спор, кто из них больше убил врагов.
К вечеру жара стала спадать, и Каледор предложил переместиться наружу. Он, как всегда, съел мало, но его гостей предложение, видимо, не заинтересовало. Их оживление несколько угасло, и Король-Феникс заметил, что Корадреля и других гостей несколько развезло, речь их стала неразборчивой. Ахарион, один из племянников Корадреля, попытался произнести тост, но покачнулся, не удержался и свалился на землю. Лицо его покраснело и распухло.
— Яд! — прошипел Каледор и вырвал кубок из руки Корадреля, когда тот поднес его к губам.
Правитель Крейса отреагировал не сразу. Повернул голову, на лице его было недоумение.
— Родич, ты пролил мое вино, — сказал он, нахмурив лоб. Рука так и осталась на полпути ко рту.
— К вину что-то подмешали, — сказал Каледор. Он повернулся к трем слугам, стоящим у дальнего конца стола. — Знахарей сюда! — велел он. — Кто принес вино?
Никто из слуг не ответил. Сперва Каледор решил, что они тайком приложились к бочонку своего хозяина, но эта мысль рассеялась, когда все трое полезли под одежду и вытащили кривые кинжалы. На них красным поблескивали каинитские руны и мерцал, переливаясь, яд. Все трое двинулись на него — двое слева, один справа.
— Убийцы! — взревел Каледор, выхватывая большой мясницкий нож из жареной утки.
Тот, что справа, первым оказался рядом. Клинок свистнул, устремившись к горлу Каледора. Король уклонился вниз и в сторону, полоснул ножом, но эльф успел отступить, и оружие только прочертило воздух.
Каледор покатился вправо, уходя от атаки слева, бросил навстречу убийцам столик с фруктами, вскочил на ноги, ножом отбив удар кинжала в живот.
С колотящимся сердцем Каледор запрыгнул на стол, разбрасывая блюда и тарелки, осколки фарфора проткнули тонкие сапоги, вонзились в ноги. Убийцы разошлись, окружая его с трех сторон. Вертясь во все стороны, стараясь видеть всех одновременно, Каледор отступал к концу стола, к дверям.
Корадрель, пошатываясь, поднялся на ноги и ударил с размаху кулаком ближайшего убийцу. Удар пришелся в плечо, и эльф покатился к краю шатра. Убийца, который пытался обойти Каледора сзади, отвлекся и промедлил, а Король-Феникс резко повернулся и вбил сапог противнику в лицо. Из рассеченной губы показалась кровь. Наемник зарычал и вскочил на стол.
Мясницкий нож ударил его в грудь, прошел сквозь ребра в легкие. По инерции убийца налетел на Каледора, и лезвие ножа кольнуло короля в подбородок. Убийца, испуская дух, вместе с королем с грохотом свалился на подносы с едой.
Вдоль всей челюсти Каледора вспыхнула боль. Ранка была ничтожная, но яд с кинжала расходился быстро, захватил сразу язык и горло. Король ловил ртом воздух, сталкивая с себя труп убийцы и скатываясь со стола за миг до того, как другой кинжал вонзился в дерево.
В дверях раздались крики, Каледор, пошатываясь, бросился туда. Мясницкий нож остался в груди убитого, король был безоружен. Он беспомощно смотрел, как сбитый Корадрелем убийца вскочил и загнал крейсийскому князю кинжал в глаз. Корадрель, не издав ни звука, повалился назад. Голова его подпрыгнула, ударившись о край кресла.
У Короля-Феникса было ощущение, будто он тонет. Ему удалось, взмахнув рукой, ухватить висячую лампу за цепь и запустить в ближайшего убийцу, залив ему руку горящим маслом. Грудь сжимало все сильнее и сильнее, горло саднило. Голова кружилась, казалось, вертится весь шатер, и Каледор едва замечал пробегающие мимо фигуры.
Они были похожи на зверей из Кольцевых гор — с белой шерстью, массивными серебряными когтями.
Каждый вдох причинял Каледору мучительную боль. В шатер врывалось все больше и больше непонятных белесых созданий. Он рухнул на колени, задыхаясь и ощущая вкус крови во рту.
Чьи-то руки схватили его и усадили на трон. Появился еще кто-то и послышался успокаивающий голос, хотя слов Каледор понять не мог. Чьи-то руки легли ему на лицо, озноб в конечностях сменился теплом. И показался золотистый свет. Король поднял к нему руку и ощутил мягкость кожи.
— Отдыхай, — произнес тихий голос.
Каледор смутно узнал Тириола и провалился в сон. Ему снились залитые солнцем луга, хотя небо закрывали грозовые тучи.
Покушение на жизнь Каледора всполошило армию. Пока Король-Феникс лежал в тяжелом жару, Тириол взял командование на себя и организовал тщательный обыск лагеря. Тела трех слуг нашли в рощице рядом с рекой, где армия брала воду. Что еще хуже: когда осмотрели убийц, они оказались двойниками тех эльфов, которые были убиты. Тириол развеял заклинание, наложенное на них, и лица у них стали их собственными — бледные, суровые черты наггароттов, исчерченные руна ми маскировки. В лагере царила атмосфера подозрительности и недоверия, граничащая с паникой. Все обитатели лагеря были потенциальными подозреваемыми, и пришлось составлять новое расписание для часовых. Солдат перебрасывали между ротами, и всем было велено ходить группами не меньше десяти. Тириол ввел комендантский час от заката до рассвета, количество патрулей довели до тридцати и набрали в них эльфов из Белых Львов и гвардии Феникса, признанных самыми верными воинами из всех.
Разведчики вернулись на следующий день, сообщив, что друкаи сняли лагерь. Несомненно, Малекит, ожидая успеха покушения, делал свой следующий ход. Поскольку Каледор был выведен из строя, а армия в ужасе, князья быстро согласились, что единственная возможность — отступление. Решив, что поспешным отходом ничего не выиграешь, они организовали упорядоченное снятие лагеря и отход на юг, к берегам Внутреннего моря. Тириол послал своих ястребов к флоту Лотерна, прося немедленной помощи.
