Пока копье и меч, топор и пика вели битву на земле, не менее смертельная битва велась и в воздухе. Ветры магии бурлили, прорываясь там и сям, в борьбе друг против друга Морати с ее подручными и Тириола с его магами. Демоническое облако, кипящее над битвой, заполняло мысли саферийского князя, давя на них как свернувшаяся масса тьмы.
Молнии, пущенные из посохов, разрезали воздух, огненные шары рвали тучи. Град хрустальных копий пронзал друкаев, целые роты солдат Каледора проваливались в глотки открывающихся в земле огромных пастей.
Воздух был густ от заклинаний и контрзаклинаний, создававших мерцающий ландшафт не менее реальный, чем вересковая пустошь под ним.
Из царства хаоса, скрежеща, вырывались жуткие твари, выхватывая из седел рыцарей и глотая коней. Огненные орлы парили над головами солдат Короля-Феникса, поджигая пылающими крыльями облака стрел и болтов, пускаемых в них врагом. Каскады белой энергии срывались с меча Тириола, когда он снижался на своем пегасе и поджигал магическими искрами батареи стрелометов, молнией проносясь над ними.
Внезапное давление, нарастание темной магии привлекло его внимание к северу. Он ощутил волну демонической энергии, разрывающей ткань реальности. Земля вспучилась, из-под полка лучников вырвалась огромная змея с клыкастой пастью и десятком извивающихся языков. Хлещущие щупальца хватали беспомощных воинов, подбрасывали их в воздух и затаскивали в пасть чудовища.
Дав пегасу команду, Тириол свернул к демонскому видению, составляя приказ изгнания. Пока тварь поглощала эльфов, Тириол нырнул к ней вниз, произнося заклинание отрешения. Монстра поглотило золотистое сияние и превратило его покрытую язвами шкуру в мерцающую пыль. Демон затрясся, издав потусторонний вопль, его щупальца задрожали, гроздья черных глаз уставились на Тириола. Посылая посохом магический ветер, маг метнул белую молнию в пасть твари, и она загорелась белым пламенем. Вопль змеи еще держался в воздухе, но демон уже был пожран огнем, обращен в ничто.
Занятый изгнанием демона, Тириол не заметил крылатую тень, подобравшуюся к нему поближе, а за ней след дымного пламени. Слишком поздно он почувствовал присутствие Морати, посмотрел вверх и увидел искаженное ненавистью лицо в ореоле черных волос, ощутил поток темной магии из посоха с черепом на рукояти.
Тириол вскинул серебряный щит, закрываясь от заклинания, но волна темной магии разрушила его, превратив в падающие обломки. Тириол сосредоточился, его амулеты загорелись защитным огнем, но следующее заклинание было направлено не в него.
Его пегас издал придушенный стон и судорожно дернулся, когда из тысячи порезов, вдруг явившихся на его шкуре, хлынула кровь.
С крыльев полетели перья, маг ощутил, как в теле его скакуна ломаются кости, будто его сминает гигантская рука. Издав предсмертное ржание, пегас испустил дух, и Тириол камнем полетел к земле.
Морати с хохотом смотрела, как падал маг. Мантия трепыхалась на ветру, посох выпал из рук — маг лихорадочно махал ими, будто изображая птицу. Смех Морати смолк, когда вдруг из плеч мага явились два невещественных серебристых крыла и бережно опустили его на землю. Морати стала заходить для второй атаки, но маг отряхнулся, протянул руку, и посох спустился прямо в нее.
С мечом в одной руке и посохом в другой Морати спикировала на ненавистного мага. Вблизи она узнала правителя Сафери и вспомнила его участие в оскорблениях и горестях, которые ей пришлось претерпеть. Это он говорил на Первом Совете, это его тюремщики держали ее под замком во дворце Бел Шанаара.
Тириол обернулся, чуя ее приближение. Из его глаз вылетел луч синей энергии. Морати отбила заклинание, прорычав песнопение, и тень из кончика ее посоха развернулась змеей навстречу столбу света. Заклинания столкнулись со взрывом энергии, от которого Морати покачнулась на своем пегасе, а маг рухнул на спину.
После приземления своего пегаса, Морати наставила меч на поверженного мага. Клинок окутало энергией, собирающейся в льдистый шип, и тот полетел к груди Тириола. В последний момент маг успел поднять посох, и перед ним возник золотой диск. Льдистый шип отразился от магического барьера, став облаком тумана.
Быстро встав на ноги, сафериец поднял в сторону Морати открытую ладонь. Морати, шепча защитное заклинание, увидела, как на этой ладони появился голубь. Он взмыл с руки мага и стал кружить вокруг его головы, тихо воркуя.
Морати снова засмеялась. Старый дешевый фокус для развлечения детей, больше он ни на что не пригоден.
Она призвала к себе еще черной магии, мысленно прикоснувшись к демонскому облаку — зачерпнуть исходной мощи хаоса.
И уже была готова нанести очередной удар, как голубь закружился быстрее, круг его полета становился все шире и шире. Глаза голубя блестели хрустальным блеском, он снижался и поднимался, плетя вокруг Тириола сложные петли кривых и ломаных линий.
Морати в это время старалась совладать с нарастающей в ней темной силой. От избытка магии она задрожала, ее кожа стянулась, волосы встали дыбом. А голубь между тем вырос, его перья заиграли всеми цветами радуги, крылья превратились в разноцветные нити пламени.
Феникс бросился к Морати, его пронзительный крик зазвенел у нее в ушах, проникая в сознание. Она стиснула зубы и крепче сжала посох, ощущая, как темная магия бьется в ней в поисках выхода.
Заклинание феникса ударило ее с неимоверной силой, подожгло волосы и сбросило с пегаса.
Морати от удара оземь ахнула, нити черной энергии заструились из ее горла. Скрипнув зубами, она вскочила, ткнув мечом в сторону мага. В воздухе возникли полумесяцы черного железа и полетели, вертясь, к Тириолу. Снова маг призвал золотой щит, но Морати этого ждала. Похожие на косы лезвия превратились в игольно-острые дротики, в тонкие нити чистой магии, и ударили в щит Тириола. И было этих дротиков так много, что они разбили золотой диск, оставив от него одни осколки, мантия саферийца вмиг разодралась на клочья, а кожа покрылась ссадинами и царапинами.
Набирая силу, Морати устремилась в пробитый колдовством путь, после следующего заклинания темная магия заструилась туда, а за ней молния, проникая в открытые раны мага. Каждый порез стал гнойной раной, вывернулся наружу, плюясь гноем и кровью. Маг вскрикнул от боли, рухнул на колени, а Морати приблизилась к нему, добавляя и добавляя магии, вгоняя заражение в тело саферийца глубже и глубже.
Тириол с боевым кличем вскинул руки. Из его кожи вырвался белый огонь, очищая ее от магической скверны. Маг поднялся, покачиваясь, среди бушующего пламени, ничего не видя ослепшими глазами, а его волосы бешено плясали в мистическом огне. С видимым усилием правитель Сафери свел руки, все еще сжимая посох. Пламя полыхнуло вдоль рук, по посоху и из него прямо на Морати.
Та в отчаянии покатилась наземь, прижимая руки к груди и превращая себя в камень. Пламя омывало ее, но не сжигало. Оно бушевало долго, и Морати пришлось усмирять темную магию, струящуюся в ее жилах и заставляющую сердце колотиться.
